Прощание с кошмаром - Степанова Татьяна Юрьевна

Человек открыл дверь в подвал, и она снова лязгнула, пугая тишину. Что ж, если все их труды! Пошли насмарку, если исходный материал снова испорчен, придется начинать все заново. С нуля. А те бренные останки… Человек не хотел лукавить сам с собой — сил нет смотреть на эту блевотину, этот ужас, но… Вечером Егор отвезет эту мертвечину куда-нибудь подальше за Кольцевую. И зароет в лесу. Как он делал и прежде, когда работа не удавалась. И никто никогда ничего не найдет. Никто и никогда.

Дело оказалось совсем не таким простым, каким представилось на первый взгляд. Даже совершенно непростым — в цепи событий внезапно появилась странная загадка, и это весьма и весьма озадачило Катю Петровскую.

Катя, а если более официально, Екатерина Сергеевна — криминальный обозреватель пресс-центра областного ГУВД, вот уже целую неделю слезно жаловалась всем и каждому, что по уши увязла в трясине скуки: лето — мертвый сезон. И даже уголовный элемент всех мастей и окрасок знойным месяцем июнем, когда на небе ни облачка, а на градуснике тридцать выше нуля, вял, ленив и малооригинален в нарушениях закона.

Нельзя было, конечно, сказать, что на всем белом свете, а точнее, в лучшей его части — Подмосковье вообще не случалось никаких криминальных происшествий. Нет, как обычно, «контингент» регулярно совершал противоправные действия: воровал, насиловал, грабил. Но все это была уже набившая оскомину, надоевшая до чертиков рутина — никаких ярких, захватывающих, интригующих тем для газетного репортажа. Ни малейшей сенсации.

Короче — полный профессиональный ноль. Но вдруг… Сидя в пустом кабинете, залитом заходящим над родным Никитским переулком солнцем, едва живая от духоты И усталости, Катя — по ряду причин ей предстояло задержаться на службе до восьми вечера — в который уж раз перебирала в памяти события минувших суток, результатом которых и стала эта ужасная и таинственная находка в лесном овраге.

Началось же все это дело с громкого, хотя и на особенно оригинального ЧП: на двадцатом километре шоссе, ведущего в аэропорт Быково, ранним июньским утром водитель бензовоза неожиданно для себя услышал доносившиеся из-за поворота дороги выстрелы. Рисковать он не стал — мигом развернул махину-бензовоз и что есть сил погнал на ближайший пост ГАИ.

Первый милицейский наряд прибыл «туда, где стреляли», то есть на двадцатый километр, через четверть часа, точнее, в пять семнадцать утра. Кате же и прочим сотрудникам пресс-центра стало известно о происшествии, как только они пришли на работу — то есть около девяти утра. Но пока собрались, пока завели свою потрепанную машину, пока «докондёхали» до городка Красноглинска (расследовать ЧП пришлось ОВД именно этого района), дело уже крутилось вовсю, и к официальным лицам, как-то: следователю Красноглинского ОВД, сотрудникам спецбатальона ГИБДД и местному начальству, окрыленному энергичным раскрытием и задержанием по горячим следам банды дерзких злоумышленников, — было прямо-таки не подступиться на пушечный выстрел. А «официальные» были до чрезвычайности «при исполнении» и от прессы и телекамеры прямо шарахались — у нас такое раскрытие, ребята, а вы тут со своей ерундой под ногами крутитесь!

Но Катю подобным обидным пренебрежении было не пронять. Вы, ребята, сами по себе — и мы из пресс-центра тоже сами по себе. У вас — героическое раскрытие особо тяжкого, а у нас — святая обязанность информировать о вашем героизме и оперативности широкие массы, формируя у общественное позитивный взгляд на деятельность правоохранительных органов. Так что будьте ласковы, товарищи следователи и оперы, не скаредничайте, не зажимайте информацию, а смело делитесь с ведомственной прессой о том, как вы сейчас взяли этих бандитских гадов, как сделали их и…

Вишневый «Икарус» на обочине — это было первое, что узрела Катя еще из окна пресс-центровских «Жигулей». Пустой автобус, а возле него — толпа галдящих испуганных пассажиров, милиционеры в форме, эксперт-криминалист с фотокамерой.

— Они к нам сразу же как сиганули, заорали: «Ограбление, всем стоять-сидеть на местах, быстро деньги — „зеленые“ и какие есть, и все золото, что на пальцах и в ушах». Так прямо и заявили, дословно говорю, — возбужденно жестикулируя, рассказывала одна из женщин в толпе, обращаясь к стоявшему подле нее омоновцу. — Это прям какой-то ужас — в двух шагах от аэропорта! Сначала-то никто из нас и не понял нечего. А потом, когда этот лоб в маске выстрелил, мы…

И правда, как удалось выяснить Кате из бесед с очевидцами-пассажирами, в первую минуту в «Икарусе» никто толком ничего не понял. На этом автобусе ехали в столицу дальние путешественники — челноки аж из самой Йошкар-Олы. «Икарус» был забит багажом до предела. После утомительного ночного переезда почти все пассажиры в салоне спали. Водителя, валившегося на руль от усталости, только-только сменил его напарник. Утреннее шоссе (а часы на приборной доске «Икаруса» показывали всего половину пятого утра) было пустынным и тихим.

Как вдруг на двадцатом километре автобус бесшумно обогнала неизвестно откуда взявшаяся черная «девятка». Она вильнула перед самыми фарами «Икаруса» и резко перегородила дорогу. От неожиданности водителя прошиб холодный пот — столкновение казалось неминуемым. Он крутанул руль, взвизгнули тормоза и…

— Открывай дверь, быстро! — Водитель даже не успел понять, что происходит: к автобусу бросились пассажиры «девятки» — один, второй, третий. Секунда — рывок, и.., некто в черной маске-"бандитке" уже у самой кабины. На водителя уставилось пистолетное дуло.

Некоторые пассажиры «Икаруса» проснулись от резкой остановки. Других разбудил шум, когда эта троица из «девятки» (всего, как оказалось, там было четверо) ворвалась в салон и прямо с порога громогласно объявила, что это, мол, ограбление, деньги, мол, на бочку…

Сама бандитская акция длилась не более восьми : минут. Как рассказывали пассажиры, один из налетчиков в маске продолжал держать водителя под дулом пистолета, второй — явный «водила» — оставался за рулем, а остальные двое (тоже в масках) быстренько прошвырнулись по салону. Мало слов — много дела, угроз и экспрессии: дуло в зубы, рука — за дамскую сумочку, мужскую визитку, бумажник. Некоторых пассажиров заставляли вставать — срывали кожаные пояса с деньгами. А одному бедолаге даже приказали спустить брюки и трусы, подозревая у него потайной набрюшник. Когда пассажир заартачился, а остальные негодующе зашумели, бандит, охранявший водителя, молча и многозначительно пальнул — конкретно ни в кого не целился, но негодование разом стихло.

Ограбление шло своим чередом, пока, по словам очевидцев, нападавшие не дошли до «той женщины в красной кофте», как ее называли остальные пассажиры «Икаруса». Когда бандит схватил ее сумку, женщина забилась в истерике, крича, что еле нашла денег на поездку, наскребла у родственников, что дома дети, парализованная мать, что муж вот уже полгода как не получает зарплату на заводе, и что, только продав эти чертовы корейские кофты из ангорки, она надеялась хоть как-то свести концы с концами, и что «неужели у вас нет сердца и вы не понимаете, что мы так с голоду подохнем?!», и что «уж лучше стреляйте меня, потому что без денег я дома детям на глаза не посмею показаться!».

Нападавшие явно не ожидали такого потока брани, слез, воплей, яростной непокорности и абсолютного презрения к демонстрируемому огнестрельному оружию. Тот, кто «экспроприировал» сумку, сначала даже попятился, но потом, рассвирепев, со всего размаха въехал строптивой жертве кулаком в подбородок. Нет, никто из пассажиров не вступился — все челноки были парализованы страхом, однако…

Однако этот эпизод и явился катализатором к дальнейшим событиям, которые, как опять же рассказывали очевидцы оперативникам, следователю и лично Кате, развивались так: женщина захлебнулась криком, но продолжала отчаянно цепляться за сумку. Ее ударили рукояткой пистолета по пальцам. На заднем сиденье оставалось еще четверо необобранных пассажиров. Им приказали «по-быстрому скинуть баксы», но они медлили. Тогда бандит, охранявший переднюю дверь, снова выстрелил — на этот раз пуля разбила стекло в одном из окон. С грохотом посыпались стекла, среди пассажире" началась паника, и в этот миг шофер, воспользовавшись тем, что о нем вроде бы позабыли, закрыл двери автобуса, а сам попытался через свою персональную дверь выскочить из кабины, но… Бандит в маске выстрелил на этот раз уже прицельно в этого безрассудного смельчака. К счастью, лишь легко ранил в мякоть предплечья.

— Открывай двери! У нас гранаты с собой — взорвем к.., весь ваш табор!!! — орали нападавшие. — Считаем до трех, ну!

— Откройте двери, ради Бога, пусть они убираются, — запричитали наиболее пугливые из пассажиров. — Не дай Бог возьмут нас в заложники!