Тайник - Джордж Элизабет

Дебора разлила чай и мягко подтолкнула кружку назад к Чайне.

— Мне жаль, что все так вышло. Я знаю, как ты его любила. И чего хотела. На что надеялась. Чего ждала. Как угодно.

— Да. Вот именно, как угодно. Точнее не скажешь.

Сахар стоял посреди стола в стеклянном дозаторе. Чайна схватила его и перевернула вверх дном над своей чашкой, так что белые гранулы посыпались в чай, точно снег. Когда Дебоpa решила, что чай превратился в пойло, Чайна отставила сахар в сторону.

— Мне очень жаль, что все вышло не так, как ты хотела, — сказала Дебора. — Но может быть, еще не все потеряно.

— То есть у меня выйдет так же, как у тебя? Нет. Я не из таких. Я не умею приземляться на все четыре лапы. Никогда не умела. И уже не научусь.

— Ты же не знаешь…

— С одним мужчиной у меня все кончено, Дебора, — перебила Чайна нетерпеливо. — Надеюсь, ты мне веришь? И у меня нет в запасе второго, пусть даже увечного, который ждет не дождется, когда можно будет выйти на сцену и продолжить с того места, где остановился предыдущий.

Дебора даже моргнула, так больно уязвили ее слова старинной подруги.

— Вот, значит, как ты видишь мою жизнь… то, что случилось… как все произошло… Вот, значит, как… Чайна, это несправедливо.

— Неужели? Я, значит, маялась с Мэттом, который то уходил, то приходил. Туда-сюда. Классный секс сегодня, разрыв со скандалом завтра. Он вновь возвращается с обещанием, что «теперь все будет по-другому». Мы падаем в постель и трахаемся так, что чуть мозги не вылетают. А через три недели снова ссоримся из-за какой-нибудь ерунды. Он обещает прийти в восемь, а сам появляется только в одиннадцать тридцать и не звонит, не предупреждает, что придет поздно, а когда он заявляется, я уже сыта всем этим по горло и говорю ему, ну, все, с меня хватит, все, убирайся. Десять дней спустя он звонит. И говорит: «Слушай, детка, дай мне еще один шанс, я не могу без тебя». И я ему верю. То ли потому, что дура такая, то ли ни на что больше не надеюсь, и все начинается снова. А ты в это время развлекалась со своим чертовым герцогом, ни больше ни меньше, или кто он там. А как только он навсегда покинул сцену, на ней тут же появился Саймон, и десяти минут не прошло. Вот я и говорю, ты всегда приземляешься на все четыре лапы.

— Но ведь ничего похожего не было, — возразила Дебора.

— Нет? Так расскажи мне, что было. Сделай так, чтобы это было похоже на нас с Мэттом.

Чайна потянулась за чашкой. Но пить не стала.

— Не получится, верно? — констатировала она. — Потому что у тебя все было по-другому.

— Мужчины не…

— Я не о мужчинах говорю. Я говорю о жизни. О том, как она обошлась со мной. И о том, как она вечно обходится с тобой.

— Ты видишь только внешнюю сторону, — не сдавалась Дебора. — И сравниваешь то, какой моя жизнь кажется снаружи, с тем, как ты чувствуешь себя изнутри. Но это бессмысленно. Чайна, у меня ведь даже матери не было. Ты же знаешь. Я выросла в чужом доме. Первую половину жизни я провела, пугаясь собственной тени, в школе меня дразнили за рыжие волосы и веснушки, а дома я даже попросить о чем-нибудь не смела, ни у кого, в том числе у собственного отца. И испытывала просто болезненную благодарность ко всякому, кто хотя бы гладил меня по голове, как собаку. До четырнадцати лет у меня и друзей не было, только книги да третьесортный фотоаппарат. Я жила в чужом доме, где мой отец был чуть лучше прислуги, и думала: «Ну почему он не сделал хоть какую-нибудь карьеру? Почему не стал доктором, дантистом или банкиром? Почему он не ходит по утрам на работу, как все папы? Почему…»

— Господи, да мой отец вообще в тюрьме сидел! — закричала Чайна. — Он и сейчас там же. За наркоторговлю. Ты меня слышишь? Тебе понятно? Мой отец — грязный торговец дурью. А моя мать… Как бы тебе понравилось, если бы вместо матери у тебя была мисс Американское Красное Дерево? Которая спасала бы пятнистых сов или трехногих земляных белок. Боролась против строительства дамб, шоссе или бурения нефтяных скважин, но ни разу, ни одного разу не вспомнила про твой день рождения, не собрала тебе в школу завтрак и не позаботилась о том, чтобы у ее ребенка была хоть одна приличная пара обуви. А уж про такие вещи, как игра Малой лиги, собрание девочек-скаутов или учительская конференция нечего и говорить, на них она никогда не тратила время, потому что, видит бог, угроза вымирания одуванчиков может поставить на край гибели всю экосистему. Так что не смей, слышишь, не смей сравнивать свою убогую жизнь сопливой дочки дворецкого в чьем-то там особняке с моей!