Призрак музыки - Маринина Александра Борисовна

Единственным более или менее сносным источником информации о Вяткине оказалась все та же тетя Клава, соседка, к которой Константин, почувствовав себя плохо, обратился с просьбой вызвать ему «Скорую». Клавдия Никифоровна оказалась дамой словоохотливой и о Косте рассказывала с удовольствием. Правда, рассказывала она не совсем то, что хотелось бы. К примеру, никаких постоянных визитеров, которые приносили бы и уносили от Кости целые ящики продукции, она не заметила.

– Они, верно, по ночам приходили, – высказала она соображение. – Я иногда слышу, как по ночам у него дверь хлопает. А днем ничего такого не замечала.

Что ж, вполне могло быть и такое. По ночам мало кто бежит к окнам смотреть на подъехавшую машину, люди в основном спят. Хотя если это бывало не глубокой ночью, а очень поздним вечером, то имеет смысл поговорить с владельцами собак. Они гуляют, как правило, в одно и то же время и почти всегда замечают, если кто-то с завидным постоянством грузит ящики у одного и того же подъезда.

– С ящиками не видала, – безапелляционно заявила Клавдия Никифоровна.

– А без ящиков? – на всякий случай спросил Зарубин, почти ни на что не надеясь.

– Без ящиков видала, а как же.

– Кого?

– Так разве ж я знаю, кто он? Представительный такой мужчина, подтянутый, выправка как у военного.

– Поподробнее расскажите о нем, пожалуйста, – попросил Сергей, еще не смея верить своей удаче.

Неужели все так просто? Они ищут связь через третьих лиц, а Георгий Николаевич Дударев является к Косте Вяткину собственной персоной. С ума сойти! Бабка его опознает – и с этого можно начинать раскрутку Дударева по всему фронту. Не отвертится.

– Так чего подробнее… – Клавдия Никифоровна задумалась, прихлебывая чай из красивой фарфоровой чашки. – Высокий, значит, он такой, волосы темные, седины совсем мало. Красивый мужчина. Брови густые, на переносице почти срослись.

– Надо же, – льстиво похвалил ее Зарубин, – вы даже такую мелочь, как брови, запомнили. Вы очень внимательный свидетель, Клавдия Никифоровна. Еще что вспомните?

– Еще? Шрамик у него на щеке, рядом с ухом, вот здесь. – Она показала пухлым пальчиком на то место, где у нее висела крупная серьга.

– Какой шрам? Круглый, длинный?

– Длинненький такой, вот столько примерно. – Тетя Клава развела большой и указательный пальцы на расстояние трех сантиметров.

– Во что он был одет?

– Да как все, я особо не всматривалась.

– Ну, Клавдия Никифоровна, не может такого быть, – снова подлизался к ней Сергей, – вы такие детали замечаете, а на одежду внимания не обратили? Никогда не поверю. У вас прекрасное зрение и превосходная память, вы меня просто покорили своей наблюдательностью. Давайте-ка опишем его одежду поподробнее.

Тетя Клава возвела глаза к потолку и стала старательно вспоминать, во что был одет посетитель соседской квартиры. Брюки светло-серые, рубашка с короткими рукавами, кремовая. Больше ничего вспомнить не смогла, но это и понятно, в такую жару на человеке вряд ли будет надето что-то еще, а уж для того, чтобы обратить внимание на мужскую обувь, надо быть не рядовым свидетелем, а специалистом. С женской обувью проще, она разнообразна по фасону и цвету, и очень часто свидетели вспоминают «серебряные босоножки на шпильке» или «красные туфельки». Мужская же обувка проще и однообразнее, и для того, чтобы на нее кто-нибудь обратил внимание, нужно носить по меньшей мере ковбойские сапоги с серебряными подковками или индейские мокасины с кистями и вышивкой.

– Когда приходил этот человек?

– Первый раз я его видела недели три назад, – деловито сообщила Клавдия Никифоровна.

– А что, был и второй раз?

– И второй был, и третий. Я потому его и запомнила, что несколько раз видела. Первый, значит, раз это недели три тому назад было, потом спустя неделю примерно.

– А третий?

– Да почти тогда же, когда и второй, на другой день. Я еще подумала, зачастил к Костику этот гость, а он и пропал. Больше не приходил.

Два визита примерно две недели тому назад, то есть накануне взрыва, в котором погибла жена Дударева. Рослый симпатичный мужчина лет сорока пяти с темными волосами, густыми бровями и шрамом возле уха. Это точный портрет Дударева. Нет, таких легких удач не бывает… Хотя почему они легкие? Разве без малого две недели каторжного труда – это легко? Разве это слишком малая цена за удачу?

Настя уже собиралась уходить с работы, когда позвонил Алексей и предупредил, что несколько дней должен будет провести в Жуковском. Ему предстоит срочная работа, и времени ездить из Москвы и обратно не будет.

– Не сиди голодной, – строго сказал он. – Ешь хоть что-нибудь кроме сырных шариков.

– Ты отстал от жизни, – пошутила Настя. – Сырные шарики давно исчезли из продажи. Но я приму во внимание твои научные рекомендации.

Что ж, домой можно не торопиться. Она подумала, что давно собиралась навестить Татьяну и Стасова, да все время никак не выберет. Может быть, сделать это сегодня вечером?

Она уже потянулась к телефонной трубке, чтобы позвонить Татьяне, но аппарат зазвонил снова.

– Настасья, ты? – послышался веселый голос Павла Дюжина, ее коллеги по работе у генерала Заточного.

– Утром была я, а сейчас уже и не знаю.

– Занята?

– Нет, домой собираюсь.

– О, отлично! Я к тебе приеду, – заявил Дюжин.

– Зачем? – Она недовольно поморщилась и села за стол.

– Помоги составить программу, а? Я же не умею.

– Паша, я не благотворительная организация. Пойди к программистам и попроси их.

Она попыталась, не вставая с места, дотянуться до стоящей под шкафом уличной обуви, которую Настя обычно снимала, приходя на работу, и меняла на другую, более легкую. Попытка оказалась не очень удачной, до теннисных туфель она не дотянулась, зато чуть не свалилась со стула.

– Эй, ты где? – окликнул ее Дюжин.

– Я здесь. Паша, не морочь мне голову.

– Ну ладно тебе, брось ломаться! – Дюжина было не так-то просто сбить с толку. Если он чего-то хотел, то добивался упорно, пренебрегая эмоциями и приличиями. – Мы с тобой вместе начинали эту работу, вместе и закончить должны. Я еще хотел с тобой посоветоваться насчет сопряжений.

– Так и сказал бы сразу, – проворчала Настя.

Ей удалось наконец сменить обувь, не отходя от телефона. Прижав трубку плечом, она собрала сумку и спрятала в сейф документы. Теперь можно уходить.

– Так я приеду?

– Давай. Только у меня ужина нет, я сегодня в девушках.

– Я привезу что-нибудь, – радостно предложил Дюжин, довольный тем, что получил разрешение приехать.

– Привози для себя, мне не нужно.

– Разберемся. До встречи.

– Пока, – рассеянно бросила Настя.

Ну вот, вечер, посвященный друзьям, отменяется. Конечно, она могла бы не согласиться помогать Дюжину, она теперь не обязана это делать, она уже не работает в главке у Заточного, но в одном он прав: они действительно вместе начинали работу по обследованию милицейских высших учебных заведений, и будет правильным, если Настя примет участие в ее завершении. Ведь программу исследования составляла она, и если теперь что-то не получится из-за того, что программа была составлена недостаточно хорошо или просто неправильно, то это ее вина, и нужно сделать все возможное, чтобы поправить дело.

Павел Дюжин отчего-то вызывал у нее ассоциации с Чеширским котом. Казалось, его хорошее настроение и благорасположенность к окружающим существуют сами по себе, независимо от того, в каком настроении на самом деле находится сам Дюжин. Человек, попадающий в трехметровую зону вокруг Дюжина, начинал глупо радоваться жизни и продолжал это бессмысленное, на взгляд многих, занятие еще в течение получаса после того, как Дюжин уходил. В чем был секрет этого феномена, Настя не знала, но подозревала, что капитан настолько искренне любит и жизнь, и всех людей на Земле, что эта любовь не может не влиять на окружающих. Впрочем, возможно, это были лишь ее субъективные ощущения. Павел был ей симпатичен как человек, и она глубоко уважала его за умение и желание учиться и за хорошо организованное мышление. Ее раздражала, а порой и доводила почти до бешенства его бесцеремонность и неделикатность, но поскольку он был не оперативником, а штабным работником, то эти качества на успешность служебной деятельности не влияли. Как любил приговаривать Коля Селуянов, плохо покрашенная дверь на ходовые качества автомобиля влияния не оказывает, а потому внимания не требует. Умение работать с документами и цифрами и склонность к аналитическому мышлению являлись «ходовыми качествами» штабного работника, а потому к некоторым личностным особенностям Дюжина Настя относилась именно как к плохо покрашенной двери.

Павел явился чуть раньше, и, когда Настя подошла к своему подъезду, он уже сидел на скамейке и с аппетитом жевал кусок пиццы.