Спаситель - Несбё Ю

Она сказала, что он наверняка будет хорошим главным управляющим, и взялась за ручку дверцы, ожидая прикосновения. Но ничего не произошло. И через секунду она уже стояла на тротуаре.

Мартина вздохнула, достала мобильник, набрала номер, который он ей дал.

— Слушаю. — Голос Харри Холе звучал по телефону совсем иначе. А может, он просто был дома и говорил домашним голосом.

— Это Мартина.

— Привет.

Не поймешь, рад он или нет.

— Вы просили подумать, — сказала она. — Не спрашивал ли кто о графике дежурств. О дежурстве Юна.

— Да?

— Я подумала.

— И?

— Никто не спрашивал.

Долгая пауза.

— Вы позвонили, чтобы сообщить об этом? — Голос был теплый, хрипловатый. Словно со сна.

— Да. А что, не надо было?

— Надо. Конечно, надо. Спасибо за помощь.

— Не за что.

Она закрыла глаза, подождала и снова услышала его голос:

— Доехали… хорошо?

— Угу. Света нет.

— Здесь тоже. Скоро дадут, наверно.

— А вдруг нет?

— В смысле?

— Начнется неразбериха?

— Вам часто приходят такие мысли?

— Бывает. Мне кажется, инфраструктура цивилизации куда уязвимее, чем мы привыкли думать. А каково ваше мнение?

Он долго молчал, потом ответил:

— Ну, я думаю, все системы, на какие мы опираемся, в любую минуту может закоротить, и тогда нас вышвырнет во мрак, где нас не защитят ни законы, ни правила, где правят бал стужа и хищное зверье и каждый должен сам спасать свою шкуру.

— Н-да, — сказала она, — не очень-то подходящая фраза для девочек на сон грядущий. По-моему, вы, Харри, порядочный дистопик.

— Конечно. Я полицейский. Доброй ночи.

Он повесил трубку прежде, чем она успела ответить.

Харри съежился под одеялом, глядя в стену.

Температура в квартире резко упала.

Размышлял Харри о небе за окном. Об Ондалснесе. О дедушке. И о матери. О похоронах. И о вечерней молитве, которую она шептала мягким-премягким голосом: «Господь — наша крепость». Но в мимолетное, невесомое мгновение на грани сна подумал о Мартине, о ее голосе, до сих пор звучащем в ушах.

Телевизор в гостиной со стоном пробудился, загудел. В коридоре зажглась лампочка, сквозь открытую дверь спальни свет упал Харри на лицо. Но он уже спал.

Через двадцать минут зазвонил телефон. Он открыл глаза и чертыхнулся. Дрожа от холода, побрел в прихожую, снял трубку:

— Говорите. Только тихо.

— Харри?

— А то кто же? Что там у тебя, Халворсен?

— Кое-что произошло.

— Кое-что или много чего?

— Много чего.

— Черт.

Сайл трясся от холода, стоя на дорожке, ведущей по берегу Акера. Черт бы побрал этого гада албанца! Невзирая на мороз, река была свободна от льда, и черная вода делала мрак под чугунным мостом еще гуще. Двенадцатилетним мальчишкой — сейчас ему уже сравнялось шестнадцать — Сайл вместе с матерью приехал сюда из Сомали. В четырнадцать он начал торговать гашишем, а с прошлой весны — героином. Хукс опять его надул, и скорей всего он проторчит тут целую ночь, ничего не продав. Десять чеков. Будь ему восемнадцать, пошел бы на Плату и толкнул их там. Но на Плате дилерам-малолеткам не место, легавые мигом повяжут. Их территория здесь, у реки. В общем и целом, именно мальчишки-сомалийцы продавали герыч клиентам, которые либо сами были малолетками, либо имели другие причины не соваться на Плату. Черт бы побрал Хукса, и ведь, как назло, деньги нужны позарез!

На дорожке появился прохожий. Не Хукс, тот еще хромает, его здорово тогда отметелили за разбавленный амфетамин. Будто есть какой-то другой. Н-да, на легавого не похож. И на наркомана тоже, хоть и одет в такую же, как у них, синюю куртку. Сайл огляделся. Кроме их двоих, никого.

Когда человек приблизился, Сайл вышел из тени под мостом.

— Дозу?

Прохожий коротко улыбнулся, покачал головой, собираясь продолжить путь. Но Сайл заступил дорогу. Он был крупный для своих лет. Вдобавок с ножом. Точь-в-точь таким, как в кино «Рэмбо. Первая кровь», — с гнездом для компаса и рыбачьей лески. Без малого тысяча крон в армейском магазине, а он купил за три сотни, у кореша.

— Купишь или только заплатишь? — спросил Сайл. Зазубренное лезвие поблескивало в тусклом свете уличного фонаря.

— Excuse me?

По-иностранному шпарит. Тут Сайл слабоват.

— Money. — Сайл услышал, как собственный голос срывается на крик. Когда грабил людей, он всегда злился, сам не зная почему. — Now![32]

Иностранец кивнул, поднял левую руку — дескать, спокойно! — а правую сунул за пазуху. И мгновенно вытащил. Сайл не успел среагировать, только прошептал «черт!», сообразив, что на него направлен ствол пистолета. Ему хотелось убежать, но черное дуло словно оцепенило его.

— Я… — начал он.

— Run, — сказал иностранец. — Now![33]

И Сайл побежал. Холодный сырой воздух с реки обжигал легкие, огни гостиницы «Плаза» и банка «Постжиро» метались по сетчатке вверх-вниз. Он добежал до того места, где река впадала во фьорд, дальше бежать некуда, и крикнул ограде контейнерного склада, что в один прекрасный день всех убьет.

Через четверть часа после звонка Халворсена, который поднял Харри на ноги, у тротуара на Софиес-гате затормозила патрульная машина, Харри сел на заднее сиденье, рядом с коллегой, и буркнул «добрый вечер» полицейским впереди.

Шофер, рослый мужчина с бесстрастной физиономией полицейского, спокойно тронул с места.

— Прибавь газу, — сказал ему бледный и прыщавый молодой напарник.

— Сколько нас? — Харри глянул на часы.

— Две машины плюс эта, — ответил Халворсен.

— Значит, шестеро плюс нас двое. Мигалок не включать, попробуем провернуть все тихо-спокойно. Захват произведем втроем — ты, я и один из вооруженных патрульных; пятеро остальных перекроют возможные пути бегства. Ты сам-то с оружием?

Халворсен хлопнул себя по нагрудному карману.

— Хорошо, потому что я не вооружен, — сказал Харри.

— Ты так и не получил разрешения?

Харри наклонился к переднему сиденью:

— Кто из вас хочет участвовать в аресте профессионального киллера?

— Я! — с жаром выкрикнул напарник шофера.

— Тогда с нами пойдешь ты, — сказал Харри шоферу, тот не спеша кивнул.

Шесть минут спустя они припарковались на Хеймдалсгата в Грёнланне, наблюдая за подъездом, где Харри уже стоял сегодня вечером.

— Наш человек из «Теленор» совершенно уверен? — спросил Харри.

— Угу. Туркильсен говорит, что по одному из внутренних номеров Приюта звонили в загребскую гостиницу «Интернациональ», пятьдесят минут назад, — ответил Халворсен.

— Вряд ли случайно. — Харри открыл дверцу машины. — Тут территория Армии спасения. Я быстренько осмотрюсь, сейчас приду.

Когда Харри вернулся, шофер сидел с автоматом на коленях, МР-5, согласно новой инструкции патрульные экипажи держали его в багажнике под замком.

— А менее броского ничего нет? — спросил Харри.

Полицейский покачал головой. Харри повернулся к Халворсену:

— А у тебя что?

— Маленький, хорошенький «смит-вессон тридцать восемь».

— Возьми мой, — предложил молодой патрульный. — «Иерихон-девятьсот сорок один». Крутая штука. Израильская полиция разносит из них черепушки арабским свиньям.

— «Иерихон»? — переспросил Харри. Халворсен видел, что глаза у него сузились. — Я не собирался спрашивать, как ты добыл этот пистолет. Но думаю, с очень большой долей вероятности он контрабандный. Доставлен бывшим твоим коллегой Томом Волером.

Полицейский обернулся. Голубые глаза сверкнули, когда он яростно прошипел:

— Я помню Тома Волера. И знаешь что, инспектор? Большинство из нас считает его хорошим парнем.

Харри промолчал, посмотрел в окно.

— Большинство из вас заблуждается, — сказал Халворсен.

— Дай-ка мне рацию, — сказал Харри.

Быстро и четко он проинструктировал остальные экипажи. Указал, где кому стоять, не называя ни улиц, ни зданий, которые привычная радиоаудитория без труда опознает. Репортеры криминальной хроники, бандиты и просто любопытные прослушивали полицейские частоты и наверняка уже смекнули: что-то происходит.

— Всё, начинаем! — Харри повернулся к полицейскому на переднем сиденье: — Ты остаешься здесь, держишь связь с оперативным центром. В случае чего свяжись по рации с напарником. Ясно?

Парень пожал плечами.

Только когда Харри трижды позвонил у входа в Приют, послышалось шарканье шагов. Парнишка приоткрыл дверь, заспанными глазами посмотрел на них.

— Полиция! — Харри порылся в кармане. — Черт, я опять оставил удостоверение дома. Покажи свое, Халворсен.