Счет по-венециански - Леон Донна

Третья дверь направо вела в кабинет Беньямино. Брунетти дважды постучал, и его пригласили войти.

За время, прошедшее со дня, когда Брунетти побывал у судьи дома, они не раз случайно сталкивались на улице и здоровались друг с другом кивком головы, но последний раз Гвидо видел судью не меньше года назад и сейчас был просто поражен тем, как сильно тот изменился.

Хотя судья был старше Брунетти на какие-нибудь десять лет, но сейчас он выглядел как его отец. Глубокие морщины от ноздрей, вокруг рта и на шее.

Его некогда яркие, темно-карие глаза как будто подернулись дымкой. А ниспадавшая свободными складками черная мантия, казалось, была для него не знаком его статуса, а скорее обузой, так сильно он похудел.

— Присаживайтесь, комиссар, — проговорил Бенъямино. Голос его остался прежним, глубоким и звучным, как у певца.

— Спасибо, ваша честь, — сказал Брунетти и занял один из четырех стульев, стоявших у стола судьи.

— Мне жаль, но у меня осталось еще меньше времени, чем я рассчитывал. — Произнеся эту фразу, судья сделал паузу, будто до него только что дошел смысл сказанного им самим. На его лице мелькнула слабая печальная улыбка, и он добавил: — Я имею в виду сегодня днем. Так что, если вы могли бы изложить суть вашего дела покороче, я был бы вам очень признателен. Если же это невозможно, мы можем поговорить дня через два, коли вам все еще будет нужна моя помощь.

— Разумеется, ваша честь. Я очень признателен вам, что смогли уделить мне немного времени.

Брунетти смолк на мгновенье и встретился с судьей глазами. Оба они понимали, насколько шаблонно звучат эти слова.

— Да, — только и сказал судья.

— Карло Тревизан, — проговорил Брунетти.

— Что конкретно?

— Кому могла быть выгодна его смерть? В каких отношениях он был со своим шурином? С женой? Почему лет пять тому назад его дочка всем рассказывала, будто ее родители боятся, что ее могут похитить? И были ли у него какие-то дела с мафией, а если да, то какие?

Судья Беньямино ничего не записывал, просто выслушал. Потом поставил локти на стол и показал Брунетти руку с растопыренными пальцами.

— Два года тому назад на работу к нему в контору поступил адвокат, Сальваторе Мартуччи. Он привел с собой собственных клиентов. У них с Тревизаном было соглашение, что через год Мартуччи станет равноправным партнером и совладельцем практики. Ходили слухи, что Тревизан передумал и не захотел соблюдать договоренности. Со смертью Тревизана Мартуччи стал единственным и полноправным владельцем всей практики. — Судья загнул большой палец. — Шурин его — скользкий тип, чрезвычайно скользкий. Есть непроверенные данные — и меня вполне могут привлечь к уголовной ответственности за клевету, если я предам их огласке, — так вот, есть данные, что, если у кого-то возникает желание уйти от налогов на международные торговые операции или, к примеру, требуется узнать, кому дать на лапу, чтобы грузы не досматривали на таможне, то обращаются именно к нему. — И он загнул указательный палец. — У жены роман с Мартуччи. — Средний палец. — Лет пять тому назад, опять же по слухам, Тревизан ввязался в какие-то финансовые махинации с двумя типами из мафии Палермо, известными своей жестокостью. Не знаю, как именно он был с ними связан, был ли там криминал или нет, не знаю даже, работал ли он с ними добровольно или по принуждению.

Слышал только, что либо они были в нем очень заинтересованы, либо он в них — тогда как раз должна была вот-вот открыться Восточная Европа, а значит, появлялись новые возможности для работы с этими странами. Считалось, что мафиози этого клана похищают и убивают детей тех, кто осмеливается отказываться от их деловых предложений. Говорят, что какое-то время Тревизан был очень напуган, но потом успокоился. — Он загнул два оставшихся пальца и заключил: — Кажется, я ответил на все ваши вопросы.

Брунетти поднялся:

— Спасибо, ваша честь.

— Не за что, комиссар.

Они не сказали друг другу ни слова ни о Роберте, умершем год назад от передозировки, ни о раке, который пожирал печень судьи Беньямино. Брунетти забрал у охраны свой пистолет и покинул здание суда.

Глава 18

На следующее утро, придя на работу, Брунетти первым делом позвонил домой Барбаре Дзорци. Дождавшись гудка, он заговорил:

— Доктор, это Гвидо Брунетти. Если вы дома, возьмите трубку. Мне снова нужно поговорить с вами по поводу Тревизанов. Я выяснил, что…