Немой свидетель - Шефер Карло

«На этот раз сочинение написано ниже твоих возможностей, но при этом ты все еще вдвое умней, чем я, жопа старая».

Тойер поразился. С тех пор как он окончил школу, времена, конечно, изменились, но разве это нормальная лексика учителя, да еще письменная? Он еще раз внимательно перечитал страницу, прищурил глаза.

После слова «возможностей» запятая была очень жирная; подсветив листок снизу, он увидел, что раньше там стояла точка. Он также обнаружил, присмотревшись, что с этого места линии чуть сильней врезались в бумагу. Тойер опустил листок. Итак, Корнелия умеет подделывать почерки. И по какой-то причине может позволить себе открыто оскорбить Фредерсена. Он лихорадочно перелистал другие тетради. Вот еще одна, он уже отложил ее в сторону, но теперь открыл снова. Внизу, на третьей странице увидел:

«Ты мой маленький воробышек».

Стараясь сдержать волнение, Тойер извлек из кармана куртки копию надписи из «Альбома дружбы». Он захватил ее с собой почти неосознанно, на всякий случай, не помешает…

«…воробышек». Так. А тут? «… горилла…»

Почерк один и тот же. Почерк Анатолия.

Сыщик невольно опустился на стул: ноги его не держали. Способная девочка…

Перед рассветом он поспешил исчезнуть из школы. Шторм утих, а в пять утра самые стойкие уже выходят на прогулку со своими собаками. Адрес Корнелии он высмотрел усталыми глазами на привезенном листке — Бергштрассе. Он вспомнил: надо же, как близко он жил от ее дома! Не торопясь, он поехал в сторону Борби. Дом Корнелии находился совсем рядом с Петерсбергом. Сыщик поставил машину чуть поодаль внизу и стал ждать.

В половине восьмого из дома вышел мужчина, вероятно, отец, и направился к маленькой церкви. Наверное, там стоит его машина либо он работает где-то неподалеку. Через десять минут на улице появилась Корнелия и пошла к привязанному цепочкой велосипеду. Тойер поспешил к ней, пока она не уехала. Он надеялся, что из дома его увидеть нельзя. Не хватает только материнской истерики!

— Корнелия! — крикнул он. — Мне надо с тобой поговорить. Полиция! — Он показал свой жетон.

Девочка взглянула на него удивленно, но, кажется, без всякого страха. Очень высокая, он прикинул, примерно метр восемьдесят. Но поражал не только ее рост. Она была могучей, не толстой, а именно мощной. И в то же время выглядела рыхлой и намного старше своих лет.

— Пойдем немножко погуляем. В школу тебе идти не обязательно, сегодня там все равно не до занятий: кто-то забрался в нее ночью.

Не задавая вопросов, она пошла рядом с ним.

В молчании шли они совсем рядом с кромкой воды. Тойер предполагал, что девочка заговорит первой, но она молчала, не испытывая ни малейшего смущения.

Он сделал попытку:

— Так ты, значит, маленький воробышек?

Корнелия кивнула, улыбнулась, хихикнула и подставила лицо ветру.

— А как можно стать маленьким воробышком? — поинтересовался Тойер. Он пытался не повышать голоса, говорил чуть слышно. Корнелия не ответила. — Так говорят твои родители? Они тебя так называют?

Вопрос был явно неудачный. Ее лицо изменилось, словно она надела свою собственную гипсовую маску. Посмертную.

Что ж, тогда все сначала:

— Ты умеешь писать разными почерками. Я заглянул в твою тетрадь.

— Тетрадь? Ах так…

Тойеру почудился страх в ее голосе.

— Отпустите меня, мне надо в школу, — совсем по-детски попросила Корнелия.

— Теперь уже поздно. Для всего. Ты подделала запись Анатолия в «Альбоме дружбы». Но с какой целью? Хотела выгородить Фредерсена? Я не понимаю тебя. Ты можешь мне помочь? Или тебе безразлично, что Анатолий мертв?

— Иногда человек бывает виноват сам. — Ее голос звучал теперь иначе, стал глубже, взрослее. — Да, пожалуй, сам, разве так не бывает?

— Ты хочешь сказать, потому что он полез к обезьянам?

— Да. — Она опять хихикнула. — Да.

Показалось здание курортной администрации, справа соответствующие архитектурные безобразия, слева слепое зеркало бухты до самого горизонта. Шторм закончился. Теперь жди следующего. Тойер ощущал себя почти местным, словно он целый год не делал ничего другого — только жил на севере, размышлял о погоде и ломал голову над сложными математическими задачками.

Он поднял гладкий камешек и швырнул его так, чтобы он запрыгал по воде. Не вышло…

— Хорошо! — Он сжал кулаки. Только бы не заорать… Или это пойдет на пользу?… — Я хочу тебе рассказать, как все было. Фредерсен принуждал Анатолия к сожительству… — Краем глаза Тойер наблюдал за девочкой. Слезы? — Но Фредерсен его не убивал. Зачем ему это, ведь у него имелись гораздо более надежные методы! К тому же он левша, это не согласуется с характером травмы. А ты выглядишь сильной. И занимаешься карате.