Смерть на брудершафт (Фильма 1-2) - Акунин Борис

А Романов никуда и не отлучался.

Еще до рассвета, когда возбужденный и торжественный князь, лично уложив документы, ушел к себе, Алеша послал через коридорного записку госпоже Нинетти.

Она прибежала тотчас же.

Было всё: слезы, страстные объятья, клятвы, снова страстные объятья и снова слезы. Но теперь и плакалось совсем по-иному, не то что во время предыдущего расставания.

Это было прощание не жалкого неудачника, а победителя.

Возлюбленная смотрела на него не с состраданием — с восхищением. Он обнимал ее не с отчаянием последнего «прости» — с уверенностью в будущем.

Задержать любимого Клара не пыталась. Она была умница, всё понимала.

Ему следовало покинуть страну до того, как на вилле обнаружат побоище и в Сан-Плачидо съедется вся верхушка швейцарской криминальной полиции. Род занятий герра Зоммера для компетентных инстанций секрета, конечно, не составляет. Круг подозреваемых определится быстро. Но к тому времени русских уже и след простынет. Как говорится, ищи-свищи.

Про главное Клара спросила, когда до отъезда оставалось лишь четверть часа.

Алексей был уже в пиджаке, она же всё тянула — будто боялась, что, одевшись, разорвет связывающую их нить.

— Пора, — нежно сказал он. — Сейчас носильщик придет за чемоданами.

Медленно встав с кровати, она взяла панталоны и лиф.

— Помогай пуговицы… Когда ты вернешься?

И замерла.

Романов уже знал, что ответит — он всё продумал.

— Вернуться сюда я не смогу. Ты сама ко мне приедешь. Теперь наши для тебя всё, что захочешь, сделают. Ты нам так помогла!

Он не удержался, стал целовать ее плечо возле бретельки. Но Клара вывернулась, юркнула в постель и натянула на голову одеяло.

— Ненавижу прощаться, — всхлипнула она. — Я усну, пока ты здесь. Я быстро сплю, как дубина.

Алеша улыбнулся:

— Надо говорить «как бревно». Носильщики все равно разбудят.

— Если я уснула, меня из бомбы не разбудишь.

— Из пушки, — поправил он. — Спи, бревнышко моё.

Невероятно, но через какую-нибудь минуту из-под одеяла донеслось ровное, сонное дыхание. Он наклонился — спит! По-настоящему спит!

И очень хорошо. Просто отлично. Самая лучшая, самая умная из женщин!

Однако, в самом деле, нельзя допустить, чтобы ее увидел здесь носильщик. После романа с Д'Арборио, после демонстративного отъезда на машине с Зоммером еще и это. Клару объявят женщиной легкого поведения! А ведь она — невеста русского офицера. Да, офицера: Лавр обещал, что теперь Алешу непременно произведут в прапорщики.

Стараясь ступать потише, он вышел в коридор и встал у двери.

Глаза у георгиевского кавалера были на мокром месте и, чтобы не разреветься, он сунул в рот папиросу. Даже в спокойные минуты зажечь спичку ему было непросто — пальцы еще не научились прочно держать коробок. Теперь же руки так тряслись, что Алеша не стал и пытаться. Проще попросить у кого-нибудь огня.

В коридоре не было ни души. Романов подошел к балюстраде лестницы, что спускалась из бельэтажа в фойе. Хотел кликнуть кого-нибудь из прислуги и вдруг увидел подле стеклянных дверей зимнего сада знакомую подтянутую фигурку с тростью в руке.

Д'Арборио! Сам Бог его послал.

Должно быть, итальянец встречался с Козловским. Штабс-ротмистр собирался рассказать ему о событиях минувшей ночи и о том, как погиб Молчун Чичо.

Но у Алеши был к великому человеку и свой приватный разговор. Ужасно хотелось снять с души камень, изгнать мрачное облачко, отравлявшее триумфально сияющий небосклон.

Романов сбежал по мраморным ступеням.

Д'Арборио заметил его и с улыбкой двинулся навстречу.

— Всё знаю. Чичо убит. Австрийские шпионы тоже. Картотека у вас, — сказал он, пожимая молодому человеку левую руку. — Скоро Италия вступит в войну. Мы будем товарищами по оружию.

И стало Алеше нестерпимо стыдно перед этим маленьким человеком с большой душой.

Краснея, глотая слова, он быстро, как с моста в воду, бухнул:

— Я виноват перед вами… Я хуже, чем вы про меня подумали… После дуэли вы назвали меня благородным человеком, а я… Я вам цилиндр случайно прострелил. Просто в голову не попал. Из-за левой руки. А хотел убить…

Сказал — думал, легче станет. Но не тут-то было. Проговоренные вслух слова упали между союзниками, будто каменная глыба.

— Вы хотели меня убить?! — Глаза Д'Арборио, и без того выпуклые, чуть не вылезли из орбит. — Но Клара… Она была у меня перед поединком! Рыдала, говорила, что любит вас. И предупредила, что вы выстрелите первым — мимо! Я тоже пообещал промахнуться!