Сад костей - Герритсен Тесс

— Я слушаю.

— Так поступает большинство моих родственников. История теперь никого не волнует. Все только и делают, что гонятся и гонятся за свежими новостями.

— Расскажите об этих коробках, господин Пейдж.

— Ах, да. Я наткнулся на некоторые любопытные документы, имеющие историческую ценность. И мне стало интересно: а вдруг я нашел ответ на вопрос, кому принадлежали эти кости.

— Что там за документы?

— Письма и газеты. Они все здесь, у меня дома. Можете взглянуть на них в любое время, когда захотите приехать в Мэн.

— Это же ужасно далеко, верно?

— Не очень, если вам действительно любопытно. Мне совершенно безразлично, интересуетесь вы этим или нет.

Но поскольку речь идет о вашем доме, о людях, которые когда-то в нем жили, я подумал, что эта история может вас увлечь. Я действительно так думаю. Эта история кажется необыкновенной, но есть газетная статья, которая все подтверждает.

— Какая газетная статья?

— О жестоком убийстве одной женщины.

— Где? Когда?

— В Бостоне. Это произошло осенью тысяча восемьсот тридцатого года. Если вы приедете в Мэн, мисс Хэмилл, вы сами прочитаете все эти документы. О странной истории Оливера Венделла Холмса и Вестэндского

Потрошителя.

6

1830 год

Роза набросила на голову платок, поплотнее укуталась в него, стремясь защититься от ноябрьского холода, и вышла на улицу. Малышку Мегги, жадно сосавшую грудь одной из рожениц, она оставила в родильной палате, нынче вечером Роза впервые за два дня покинула больницу. Из-за тумана ночной воздух был влажным, но она с радостью вдыхала его, чувствуя облегчение от того, что пусть не надолго, но ей удалось избежать больничных запахов и болезненных стонов. Роза остановилась на улице, глубоко дыша, стремясь вытолкнуть из своих легких миазмы болезни и ощутить ароматы реки и моря, послушать грохот проезжавших в тумане экипажей. Я так много времени просидела взаперти с умирающими, что почти забыла, каково это — ходить на свободе среди живых.

Так она и шла по тесному лабиринту улиц в сторону верфи, торопливо шагая сквозь пронизывающий до костей туман, звук ее шагов отражали стены из кирпича, скрепленного известковым раствором. В суровой ночи ей встретилось несколько других прохожих, и Роза еще плотнее закуталась в платок, словно он мог сделать ее невидимой, защитить от глаз незримых злоумышленников, Она ускорила шаг, и ее дыхание зазвучало неестественно громко, звук усиливался благодаря густеющему туману, который становился все непроглядней по мере приближения к порту. Вскоре сквозь громкий ритм собственного дыхания Роза различила звук шагов за спиной.

Она остановилась и обернулась.

Шаги приближались.

С ухающим сердцем она попятилась назад. Из заполнявшего улицу тумана медленно выступило что-то темное, постепенно обретавшее ясные очертания, и это что-то двигалось прямо к ней.

— Мисс Роза! — позвал чей-то голос. — Мисс Роза! Это ты? Напряжение тут же отпустило ее. Увидев, что из тумана возник долговязый подросток, она вздохнула с облегчением.

— Черт возьми, Билли! Я надеру тебе уши!

— За что, мисс Роза?

— За то, что испугал меня до полусмерти.

Печальный взгляд, который подросток бросил на Розу, казалось, свидетельствовал о том, что она раньше и вправду драла его за уши.

— Я не собирался этого делать, — принялся жалобно оправдываться он.

И это, конечно же, соответствовало действительности — парнишка не мог отвечать и за половину своих поступков. Полоумного Билли знали все, и все от него открещивались. Он постоянно досаждал своим присутствием жителям бостонского Вестэнда, бродя по сараям и конюшням в поисках места для ночлега, питаясь объедками, которые удавалось выпросить у жалостливых хозяек и торговцев рыбой.

Билли провел по лицу грязной рукой и захныкал:

— Ты очень сердишься на меня, да?

— Почему ты бродишь здесь в такое время?

— Ищу своего кутенка. Он пропал.

Если у кутенка была хоть капля здравого смысла, он наверняка сбежал.

— Что ж, надеюсь, ты его найдешь, — проговорила Роза, собираясь продолжить путь.

Паренек поплелся за ней.

— А куда ты идешь?

— За Эбеном. Ему нужно пойти в больницу.

— Зачем?

— Моя сестра тяжело больна.

— Как это — больна?

— У нее горячка, Билли.

Проведя неделю в родильной палате, Роза понимала, что будет дальше. В течение суток после рождения маленькой Мегги живот Арнии начал распухать, а матка — источать зловонные выделения, которые, как уже знала