Мастерская смерти - Обер Брижит

— Он невролог, а не психиатр, — поправил Лабаррьер.

— Это одно и то же, — отмахнулась Бабуля, поворачиваясь к Жан-Югу. — Что им действительно нужно, так это моральная поддержка.

— Ты хочешь сказать, что я не справляюсь с ролью отца? — неожиданно резко спросил Андрие, и черты его лица окаменели.

Шассиньоль деликатно взял Лабаррьера под руку:

— Я совсем забыл познакомить вас с Виннифред...

— Шарль и Луи-Мари в полном смятении,—продолжала Бабуля. — Ты им нужен, Жан-Юг.

— И что я, по-твоему, должен сделать? Оживить ее?

— Я запрещаю тебе богохульствовать!

— Ты можешь запрещать все, что тебе угодно. Ничего не изменится.

— Тебе самому нужен психиатр, — заявила Бабуля.

— Боже, мама, прошу тебя... Сейчас неподходящий момент, чтобы...

— Тебе, и особенно ей, — многозначительно повторила Бабуля. — Она совершенно не в себе.

Последние слова были произнесены так тихо, что Шиб едва смог их расслышать.

— Мама!

— Пусть я стара, но еще не выжила из ума... Инфаркт в моем возрасте... К счастью, я смогла...

К ним подошел Кордье, который склонился и поцеловал руку Бабуле.

— Выдержит ли Бланш такой удар? — спросила Бабуля.

— Ей просто нужно, чтобы ее оставили в покое, — вмешался Жан-Юг. — Как и мне.

— Я принес вам... — сказал Кордье, передавая Жан-Югу пузырек с таблетками. Тот кивком головы поблагодарил и быстро отошел.

Бабуля положила обратно на тарелку свой тост с лососем, к которому едва притронулась.

— Ничего не могу есть, — сказала она.

— Неудивительно, — вздохнул Кордье и взглянул на часы. — Извините, мне нужно позвонить... у одного из моих пациентов инфаркт.

— Вам не кажется, что Бланш нужен отдых? — спросила Бабуля.

— Безусловно, — отозвался Кордье.

— Нет, вы не совсем поняли... я имею в виду отдых... например, в санатории.

Неожиданно Кордье пристально взглянул на нее.

— Да, возможно, — помедлив, ответил он. — Представить только, что она останется здесь одна с детьми, которыми не сможет заниматься... особенно Энис... — С этими словами Кордье вышел в соседнюю комнату.

Шиб почти физически ощущал, что уши его вытянулись, как у охотничьей собаки. Он так напряженно прислушивался к разговору, что у него заболели скулы.

У Андрие проблемы с сыновьями, которые не признают его родительского авторитета. Он совершенно не переносит вмешательства матери в семейные дела. Бабуля хочет отправить Бланш в клинику. Кордье пичкает их всех антидепрессантами. Да уж, веселая складывается картина. Он словно оказался за кулисами маленького семейного театра. Маскарадные костюмы, реквизит иллюзиониста и прочая мишура... Отец Дюбуа, «специалист по работе с подростками»... Довольно подозрительно... И Ноэми Лабаррьер с ее «совершенно беспричинной» депрессией... Может, она случайно оказалась свидетельницей того, как родители истязают маленькую Элилу? А у внешне респектабельного Поля Лабаррьера мутный взгляд и вялый подбородок... Хм... Прогнило что-то в этом высшем свете...

— Семья... — вздохнула Бабуля, которая вдруг показалась ему очень старой. — Столько радости и столько горя...

— В таких печальных обстоятельствах, — вполголоса сказал Шиб, — люди обычно забывают обо всем, что дает нам силу продолжать жить. Но это не значит, что таких вещей не существует.

— Ах, как же вы правы! — неожиданно воскликнула Бабуля. — Именно это я и пытаюсь внушить бедняжке Бланш. Однако...

— Говорят, что материнская скорбь глубже океана и чернее ночи.

О, этот Шиб Морено, король банальностей!

— Мать должна заботиться о живых детях, — сказала Бабуля, стараясь смягчить фальшивой улыбкой очередную избитую фразу. — Она не может позволить себе утонуть в океане скорби, о котором вы говорили, иначе вся семья будет страдать.

— Если бы вы смогли уделить мне минутку, Луиза, я бы хотел поговорить с вами о ближайшей африканской миссии...

Отец Дюбуа приблизился к ним совершенно бесшумно. В руке он все еще держал бокал с «Перье». От него пахло одеколоном. Маленькие бегающие глазки смерили Шиба с головы до ног, и тому захотелось стряхнуть этот взгляд, как отгоняют назойливую муху.

— Извините, если я вас перебил, — спокойно добавил Дюбуа.

— Мы говорили о важности семейных ценностей, — сказала ему Бабуля. — Месье Морено чтит их, как и мы.

«Шиб, ты узнаешь о себе много нового!»

— Это делает вам честь, Морено. Вы позволите называть вас просто Морено? К сожалению, в наши дни люди предпочитают не заботиться о себе сами, а предоставлять это другим. Они тупы, как пробки.