Полночь - Кунц Дин

Она пробежала уже две трети пути, она уже ждала, что вот-вот когти разорвут сзади ее рубашку, но в этот момент дверь открылась и на пороге возник второй священник, отец О'Брайен. Он шагнул в дом и застыл в изумлении.

Крисси сразу же поняла, что и этому священнику нельзя доверять.

Живущий в доме, захваченном пришельцами, не мог не заразиться от них. Неважно, как это называть – зараза, влияние, контроль, – в любом случае отец О'Брайен был опасен.

Нельзя было двигаться ни вперед, ни назад. Направо идти также было невозможно, так как там за гостиной наверняка был тупик – во всех смыслах этого слова. Нельзя было терять ни минуты. Крисси повернула к двери, ведущей на лестницу. Она стала быстро подниматься на второй этаж…

Внизу хлопнула дверь.

На повороте лестницы она услышала, как два священника бегут за ней.

На верхней площадке имелось несколько дверей, ведущих в спальни.

Крисси помчалась в конец коридора и влетела в одну из спален. В спальне стояла кровать, шкаф для белья, тумбочка, шкаф с книгами. На стене висело распятие. Крисси захлопнула за собой дверь, но запирать ее не стала, не было времени и не было смысла – ее все равно вышибут.

Повторяя: «Мария, Матерь Божья, Мария, Матерь Божья», задыхаясь от бега, Крисси подбежала к окну, задернутому зелеными шторами. Она раздвинула шторы, в стекло хлестал дождь.

Ее преследователи были уже в коридоре, и шаги глухо отдавались по всему дому.

Крисси схватилась обеими руками за ручку на окне и попыталась поднять раму вверх. Рама не сдвинулась с места. Крисси крутила задвижку, но ничего не помогало.

В коридоре хлопали дверьми, они проверяли все комнаты подряд.

Возможно, раму покрасили и краска склеила створки окна, не исключено, что виновата была и сырая погода – дерево разбухло, и раму заклинило. Крисси отступила от окна.

За спиной у нее с треском распахнулась дверь, и кто-то торжествующе завопил.

Не оглядываясь назад, Крисси закрыла лицо руками и бросилась из окна. У нее в голове мелькнула мысль о смерти. Только бы внизу был газон. Если там внизу тротуар или железная ограда – это конец.

Звон разбитого стекла еще не успел стихнуть у нее в ушах, как она оказалась на крыше крыльца всего в двух футах ниже окна. Это было действительно чудо. Она даже не обрезалась о стекло. Крисси, повторяя свою молитву, осторожно перебиралась к краю крыши. Мокрая черепица была скользкой. Вот уже она на краю. Девочка стала сползать вниз, держась за желоб для дождевой воды, который предательски прогибался под тяжестью ее тела. Крисси взглянула на окно, из которого она только что выпрыгнула.

Из него уже выбиралось на крышу существо, напоминающее огромного волка.

Крисси прыгнула вниз. Она приземлилась на садовую дорожку, больно ударившись левым боком, зубы лязгнули друг о друга с такой силой, что она едва не лишилась их. Она также сильно ушибла себе руку.

Но времени на то, чтобы плакать от боли, не было. Крисси только застонала и, превозмогая боль, повернула от дома к выходу на улицу.

Ей не повезло. Она попала на задний двор дома. С правой стороны была тыльная стена костела Девы Марии, с других сторон двор был окружен кирпичной оградой высотой футов в семь.

Из-за этой стены и высоких деревьев, росших вдоль нее, Крисси не могла видеть соседних домов, а если она не видела соседей, то, значит, и они не могли видеть ее, даже выглянув из окна.

Именно изолированностью этого двора от остального мира и можно было объяснить тот факт, что оборотень, выбравшийся из окна, собирался преследовать ее и дальше, хотя на улице было уже совсем светло.

В какую-то секунду у нее возникла мысль – не вбежать ли обратно в дом, а затем выйти на улицу через парадный подъезд, но она сразу отбросила ее, спросив себя: «Разве это не безумие?»

Звать на помощь тоже не было смысла. Ей не хватало воздуха даже для того, чтобы просто нормально дышать, не говоря уже о громком крике. Ей надо было просто держаться, чтобы не упасть в обморок. Но даже если она закричит, чтобы позвать на помощь, она не может быть уверена, что люди поймут, куда бежать. К тому времени, пока ее найдут, она уже будет разорвана в клочья или обращена в себе подобных по их обряду. Секунды, которые она потратит на крик, будут дорого ей стоить.

Вместо того чтобы кричать, она, прихрамывая, побежала к стене, огораживающей двор. Она понимала, что ей, с ее поврежденной рукой, не забраться так высоко, но могло повезти, если найдется подходящее дерево, росшее у стены. Она залезла бы наверх по веткам и затем спрыгнула бы на улицу или в соседний двор.

Сквозь шум дождя она расслышала, как позади рычит ее преследователь, и решила обернуться. Существо, напоминающее огромного волка, совсем недавно было отцом О'Брайеном; на нем висели лохмотья рубашки, другой одежды не было и в помине. Оно уже спускалось с края крыши.

Вот наконец и подходящее дерево. В тот момент, когда она его увидела, Крисси заметила еще один путь для спасения – калитку в юго-западном углу стены. До этого она была не видна, так как ее загораживал кустарник. Теперь она его обогнула, и калитка оказалась прямо перед ней.

Крисси набрала в легкие побольше воздуха и изо всех сил припустилась вперед. Подбежав к калитке, она откинула задвижку и выбежала в проход между двумя домами. Она сразу свернула влево от Оушн-авеню, по направлению к Якоби-стрит. Она бежала, не останавливаясь, почти до конца квартала, не решаясь обернуться назад.

Когда она все же обернулась, то увидела, что ее никто не преследует. Итак, она дважды едва не угодила в лапы пришельцев, и оба раза ей удавалось спастись. Она знала, что в третий раз чуда может и не произойти.

Около девяти утра, проспав всего четыре часа, Сэм Букер проснулся от звона посуды, раздававшегося из кухни. Он поднялся с дивана, протер заспанные глаза, надел ботинки, нацепил на плечо кобуру и спустился на первый этаж.

Тесса Локленд тихо напевала какую-то мелодию и расставляла на сервировочном столике тарелки, чашки, ложки и ножи, готовя все для завтрака.

– Доброе утро. – Она буквально просияла, когда Сэм вошел в кухню.

– И что же в нем доброго? – спросил Сэм.

– Ну хотя бы то, что за окнами шумит дождь, – ответила Тесса. – Я люблю дождь, люблю, когда в воздухе свежесть и чистота.

– А меня дождливая погода всегда угнетает.

– Разве плохо – сидеть на теплой, сухой, уютной кухне, когда за окном ливень?

Сэм прикоснулся к своему подбородку – у него уже была порядочная щетина.

– По-моему, здесь несколько душновато.

– А вы не считаете, что у нас еще один повод для того, чтобы радоваться, – мы ведь остались в живых после этой кошмарной ночи.

– Да, это радует.

– Боже праведный! – Тесса поставила на столик тостер и подняла взгляд на Сэма. – У вас в ФБР все такие?

– Какие?

– Ну такие занудные.

– Я себя к занудам не отношу.

– У вас такое кислое выражение лица, что у меня во рту уже оскомина.

– Просто жизнь состоит не из одних только радостей.

– Разве?

– В жизни есть трагедии, есть много обычной, черной работы.

– Да, но разве в ней нет радостей, нет праздников?

– У вас в кино все такие?

– Какие?

– Ну такие беспечные.

– Я вовсе не беспечная. Вам показалось.

– Точно?

– Точно.

– Мы заперты наглухо в городе, в котором нормальную жизнь как будто отменили навсегда, в котором людей разрывают на части какие-то неизвестные существа, в котором ночью по улицам бродят «призраки», в котором какой-то компьютерный гений сумел полностью извратить законы биологии человека. Кроме того, учтите, что у нас очень хорошие шансы быть убитыми или обращенными к полуночи. Я вхожу в кухню с этими мыслями в голове, и что же я слышу – вы насвистываете мелодию «Битлз» и сияете от счастья.

– Это вовсе не мелодия «Битлз».

– Да?

– Это из «Роллинг стоунз».

– Какая разница? Тесса вздохнула.

– Послушайте, если вы хотите помочь мне съесть этот завтрак, помогите мне сначала его приготовить, а не стойте в дверях с сердитым лицом.

– О'кей, что надо делать?

– Во-первых, подойдите к интерфону и свяжитесь с Гарри, наверное, он уже не спит. Скажите, что завтрак будет готов… минут через сорок. На завтрак будут блинчики, яйца и жареная ветчина.

Сэм нажал на кнопку интерфона и сказал: «Привет, Гарри». Гарри сразу же ответил, он уже проснулся. Гарри пообещал, что спустится вниз через полчаса.

– Чем еще помочь? – спросил Сэм Тессу.

– Достаньте из холодильника молоко и яйца, но только, ради Бога, ни в коем случае не открывайте упаковку.

– Почему? Тесса засмеялась.

– От вашего кислого лица прокиснет молоко.

– Очень смешно.

– Разве нет?

Накрывая на стол, разбивая яйца в стеклянные тарелки, чтобы затем быстро приготовить для каждого яичницу на жаровне, давая указания Сэму, что откуда принести, нарезая лук и ветчину, Тесса не переставала напевать песни из репертуара Патти ла Белле и «Пойнтер Систерс». Сэм знал, что именно она поет, потому что Тесса все ему объясняла. Она объявляла название перед каждой песней подобно заправскому диск-жокею. В результате Сэм получил небольшой музыкальный урок. Тессе хотелось поднять ему настроение. Напевая, она пританцовывала, выделывая замысловатые телодвижения и прищелкивая в такт пальцами. Она просто жила этой музыкой.