Свидетель - Герритсен Тесс

– Нет, – сказала она, глядя на Виктора.

Никакой реакции. И на что она только надеялась? Ей даже показалось, что он облегченно вздохнул.

Нет, он не попытался переубедить ее. Только сказал:

– Куда ты теперь?

Кэти пожала плечами:

– Наверное, воспользуюсь нашим первоначальным планом. Улечу куда-нибудь на юг. Побуду какое-то время с Джеком. Как думаешь?

Она подбросила ему шанс. Он еще мог остановить ее. Мог сказать: «Нет, я не хочу, чтобы ты уезжала. Останься со мной. Навсегда». Если бы он любил, то именно это бы и сказал.

Но Виктор только пожал плечами, и она почувствовала, как сжалось от боли и застыло на мгновение сердце.

– Хорошая мысль.

Она успела сморгнуть подступившие слезы, прежде чем их заметили другие, и с натянутой улыбкой посмотрела на Олли:

– Когда вы с Мило возвращаетесь домой? Может, и меня подбросите?

– Прямо сейчас, тянуть не будем, – растерянно сказал Олли. – Мы свое дело сделали.

– Так вы меня возьмете? Хочу успеть на автобус в Пало-Альто.

– Без проблем. И даже уступим почетное место впереди.

– Ты, главное, не пускай ее за руль, – проворчал Мило. – Хочу вернуться домой в целости и сохранности.

Половски первым встал из-за стола.

– Вот и договорились. Всем есть куда податься. Расходимся.

Они попрощались на уже проснувшейся, шумной улице. Друзья отошли в сторонку, стараясь не смотреть в их сторону. Не самое лучшее место для романтических расставаний. Наверное, так было даже лучше – ничего хорошего все равно бы не получилось. По крайней мере, она сохранила остатки достоинства. По крайней мере, избавила себя от необходимости выслушивать горькую, жестокую правду. Лучше просто уйти, утешаясь сладким обманом, говоря себе, что он ее любит. Что за короткое время их знакомства она завоевала какое-то место в его сердце.

– У тебя все будет хорошо? – спросил Виктор.

– Да, конечно. А у тебя?

– Справлюсь, – Он сунул руки в карманы и сделал вид, что смотрит на неспешно выплывающий из-за угла автобус. – Я буду скучать по тебе. Но быть вместе мы не можем. Не при нынешних обстоятельствах.

«А я бы осталась с тобой, – подумала Кэти. – При любых обстоятельствах. Если бы только знала, что нужна тебе».

Виктор вздохнул:

– Я дам тебе знать, когда все утрясется. Когда ты сможешь вернуться.

– А потом?

– А потом все и начнется, – вполголоса сказал он.

Они поцеловались, неловко, чинно, скомканно, под нетерпеливыми взглядами друзей. В прикосновении холодных, сухих губ не было страсти – обычный прощальный жест. Она отстранилась. Мир расплывался и дрожал за пеленой слез.

– Береги себя, – сказала она и, втянув голову в плечи, шагнула к Олли и Мило.

– Это все? – спросил Олли.

– Это все. – Кэти вытерла глаза. – Я готова. Пошли.

– Расскажи о Лили, – попросила она.

Небо на востоке уже окрасилось первыми лучами рассвета. Позади остались неуклюжие, похожие на коробки одноквартирные домики Пасифики. Чайки кружились над остроконечными скалами, о подножье которых разбивались морские волны.

– А что тебя интересует? – Олли на мгновение оторвал взгляд от дороги.

– Какой она была?

– Лили была очень приятной, милой женщиной. Умной. Никогда не пыталась произвести на кого-то впечатление, но из всех нас она была, наверное, самой умной. И уж наверняка куда сообразительней Мило.

– И уж точно не была такой страшилой, как Олли, – подал голос Мило, расположившийся в одиночестве сзади.

– Добрая. Из приличной семьи. Помню, когда они с Гершем поженились, я подумал: ну вот, ему досталась настоящая святая. – Он стрельнул глазами в Кэти и торопливо добавил: – Конечно, не каждый мужчина хочет жениться на святой. Лично я был бы счастлив с такой, у которой мозгов поменьше, чем у меня. – Он улыбнулся. – С такой, которая может, например, проломить забор фургоном – просто так, шутки ради.

Кэти тоже улыбнулась, понимая, что Олли сказал это для нее, чтобы поднять ей настроение. Но боль, конечно, никуда не делась.

Она откинулась на спинку кресла, глядя вперед, на светлеющее небо. Вот бы убраться отсюда поскорее! В Мексике тепло, так светит яркое солнце, там ласковое море и горячий песок. Там воздух всегда пахнет свежей рыбой и лаймом. Она бы занялась любимым делом, ушла с головой в работу над фильмом. Конечно, пришлось бы терпеть Джека, который наверняка притащил на съемки очередную пассию, но с этим она бы справилась. Что бы он ни вытворял, душа уже не заболит. С ним покончено раз и навсегда. Она прошла и отчаяние, и одиночество, и боль, и теперь уже ни один мужчина не ранит ее сердце.