Король хитрости - Емец Дмитрий

заработал магнитофон.

Филька жестикулировал, шевелил губами, поэтично отбрасывал со лба волосы и изо всех сил старался, чтобы учитель не заметил выпячивающегося магнитофона. Вначале Максим Александрович смотрел на него недоверчиво и с удивлением, а потом подпер руками голову и стал слушать. Не перебивая, он слушал весь урок и только два или три раза отвлекся, чтобы поправить галстук и посмотреть на свое отражение в стекле. «Поверил! Сработало!» – торжествовал Филька, вовсю подмигивая ребятам в классе.

Когда до конца урока осталась всего минута, Максим Александрович прервал его:

– Ладно, Хитров, хватит! Вижу, что знаешь. Иди сюда с дневником!

Филька показал Кольке язык и нажал на кнопку выключения. Нарочно сутулясь, чтобы магнитофон не выпирал, он подошел к учительскому столу и протянул дневник. Сделав вид, что тянется за дневником, Максим Александрович внезапно сунул руку Хитрову за ворот и вытащил магнитофон.

– Что, Хитров, думал провести меня своим чревовещанием? Я почти сразу сообразил, что тут что-то нечисто… Давай дневник! – И Максим Александрович взялся за гелевую ручку.

Получив обратно свой дневник, Филька поплелся на место. Даже задребезжавший в эту секунду звонок уже не мог его спасти. Сидя за партой, пряча учебники в сумку, Филька решился заглянуть в дневник, ожидая увидеть там несколько двоек. Внезапно он оцепенел, словно приговоренный к смерти, которому прочитали помилование. В дневнике стояла четверка!

– Ну что, Хитров, говорил я тебе, что самый умный из нас я! Это тебе в награду, что прочитал всего «Евгения Онегина»! – крикнул ему Максим Александрович. – Но особенно не радуйся! Скоро мы будем проходить «Войну и мир», и ты будешь учить ее тоже наизусть.

В своей жизни Филька Хитров попадал в такое неимоверное количество дурацких историй, что для того, чтобы сосчитать их, не хватило бы пальцев не только на его руках и ногах, но и на руках и ногах всего 7­го «А».

И вот одна из них, произошедшая тогда, когда Аня Иванова только перевелась в их класс из другой школы и Филька еще не был с ней знаком. Их знакомство произошло тоже в Филькином духе и началось с того, что он в нее немедленно и бесповоротно влюбился. Это было то, что называют любовью с первого взгляда.

Филька вбежал в класс с высоко поднятой над головой шваброй: он гнался за Антоном Даниловым, швырнувшим в него мокрой тряпкой. Он почти догнал его, как вдруг увидел Аню и замер, словно статуя, открыв рот так широко, что в него вполне мог положить голову укротитель тигров.

Разумеется, от Ани не укрылось, какое впечатление она произвела на Хитрова. Она прошествовала мимо него и, метнув на Фильку короткий взгляд из-под длинных ресниц, вышла в коридор, а Хитров остался в классе. Антон, подкравшись, снова хотел бросить в него мокрую тряпку, но, увидев Филькино лицо, озабоченно спросил:

– Ты что, об дверь стукнулся?

– Почему ты так решил? – удивился Филька.

– Ты на физиономию свою посмотри! – посоветовал Антон и отправился искать, в кого бы еще кинуть тряпку. Он тоже видел Аню, но его толстую кожу не способны были пробить никакие стрелы Амура.

Придя в себя, Филька Хитров стал осаждать сердце Ани. Вначале он забрасывал ее записками, на которые она не отвечала, а потом пообещал, что будет давать ей списывать на контрольных.

– Только вначале я сам спишу у Кольки Егорова, – сказал он.

– Да уж спасибо! Своим умом обойдусь! – фыркнула Аня.

Какие способы Филька только не перепробовал, чтобы понравиться Ане. И коронные шуточки свои откалывал, и цветы дарил, и кассеты одалживал, и гулять приглашал, и стихотворения Пушкина переписывал, выдавая их за свои, – но все равно Аня оставалась к нему совершенно равнодушной. Как и раньше, она проходила мимо, даже не глядя в его сторону, и только гордым движением головы отбрасывала назад длинные волосы.

Так продолжалось, наверное, с месяц. От несчастной любви Филька даже мороженое перестал есть и похудел на полкилограмма (впрочем, что более вероятно, он случайно взвесился натощак).

И тогда Филька решил посоветоваться со своим мудрым дедушкой, тоже, кстати, Филиппом Хитровым, в честь которого и был назван. Он отправился к дедушке в гараж, где старый Хитров, пыхтя, переворачивал ломом двигатель от «Москвича».

– Дедушка, ты когда-нибудь влюблялся? – спросил Хитров-младший.

– Угу! – ответил Хитров-старший.

– А посоветоваться с тобой можно?

Старший Хитров уселся на капот машины, вытирая руки промасленной тряпкой.

– Ну, советуйся! – разрешил он.

– Понимаешь, мне нравится одна девчонка. Ее зовут Аня. Я все способы перепробовал, но ничего не помогает. Вот я и хотел спросить…

– Аня, говоришь? Это не ты исписал краской бетонный забор за домом? – вдруг перебил его дед.

– Там много чего написано. А я писал только то, что про Аню и про любовь, – опасливо уточнил Филька.

– А остальные надписи откуда?

– Вообще-то я краску с кистью у забора забыл, и кто-то ее, видимо, нашел, – признался Филька.

– Теперь я знаю, кому уши надрать, – насмешливо протянул дед, выщелкивая из пачки сигарету. – Ну да ладно… Ты хотел узнать, как обратить на себя внимание девочки? Используй самый древний в мире способ, которым пользовались все настоящие мужчины, – соверши подвиг.

– Подвиг? – переспросил Филька. – Какой?

– А уж это я не знаю. Сам решай! – И дед принялся за разборку двигателя.

Филька пришел домой, вытащил толстый ежедневник, в котором он обычно записывал все свои дела, и на завтрашнем числе написал: «Совершить подвиг». На этом месте Филька остановился, потому что представления не имел, какой именно подвиг ему совершить. Тогда он подошел к полке, снял с нее подростковую энциклопедию, нашел в ней статью «Подвиг» и стал читать.

Вначале в статье рассказывалось про двенадцать подвигов Геракла, и Филька только вздыхал, жалея, что ни диких вепрей, ни львов, ни кентавров в наше время нет. Зато потом он дочитал до потрясшего его абзаца, повествующего о подвиге Евпатия Коловрата, который с малой дружиной налетел на бесчисленное войско Батыя, и как русичи погибли все до единого, но никто не отступил и не сдался.

Внезапно Хитров хлопнул себя по лбу и вскочил. «Придумал! – воскликнул он. – Придумал!»

На другой день, едва Аня вошла в класс, к ней подошел толстяк Петька Мокренко. Он шел, переваливаясь и раскачиваясь из стороны в сторону, как вставший на две ноги самец гориллы.

– Притащилась, Иванова? Спорим, я твой рюкзак в окно выкину? – спросил он и стал вырывать у Ани ее школьную сумку. Не понимая, что нашло на добродушного прежде толстяка, Иванова попятилась, не отпуская свой рюкзак.

– А ну оставь ее в покое или будешь иметь дело со мной! Кому говорю! – чья-то рука легла Мокренко на плечо. Он обернулся и увидел Фильку.

– Защитник нашелся! Ну ты у меня сейчас схлопочешь, Хитров! – взревел толстяк и бросился на Фильку.

Филька ловко увернулся и ударил Петьку кулаком в живот. Мокренко сложился пополам и рухнул на пол.

– На моих друзей накатил! Берегись! – раздался грозный вопль.

Сбоку на Фильку бросился Антон Данилов, но Хитров вывернул ему руку и вытолкнул Антона в коридор. Туда же, держась за живот, поплелся и Мокренко.

Отряхивая ладони, Филька подошел к Ане.

– Все в порядке! – сказал он гордо. – Ничего не бойся! Ты под моей защитой!

Но вместо того, чтобы восхититься героем, Аня постучала себя пальцем по лбу и прошла за свою парту.

– Осел ты, Хитров! – сказала она.

Ссутулившись, Филька вышел в коридор. Там у окна его ждали Мокренко и Данилов.

– Ну как, получилось? – спросил Мокренко.

– Не-а, не поверила. Лучше надо было играть, – покачал головой Хитров.

После школы, уже отчаявшись совершить подвиг и этим обратить на себя ее внимание, Филька все же поплелся провожать Аню. На этот раз он уже не пытался шутить, а просто шел рядом и молчал. Иванова же вообще смотрела в другую сторону, будто была одна. Только один раз она искоса взглянула на Фильку и фыркнула.

Они уже подходили к Анькиному дому, и Филька готов был отстать, как вдруг услышал сзади громкий лай. Он увидел, как, выскочив из-за угла дома, к ним большими прыжками мчится огромная черная овчарка. «Наверное, у кого-то с цепи сорвалась», – мелькнула у Фильки тревожная мысль. Ему стало страшно. Первой его мыслью было вскочить в первый попавшийся подъезд, но внезапно он вспомнил, что рядом Аня.

– Спасайся, быстро! Я ее задержу! – крикнул он девочке и бросился наперерез собаке.

Хитров прыгнул и в прыжке схватил овчарку за ошейник, а та ударила его в грудь передними лапами и опрокинула. Совсем близко от своего лица Филька увидел слюнявую пасть собаки и уже приготовился, что пес вцепится ему в горло. «Все, конец!» – подумал Филька. Но тут кто-то схватил собаку и оттащил ее. Филька привстал на локтях. Он увидел, что Аня крепко держит овчарку за загривок, а пес поджал уши и виновато виляет хвостом.