Перси Джексон и последнее пророчество - Риордан Рик

— Ты сгоришь, Джексон! — прорычал он.

Наши мечи снова скрестились, и в воздухе запахло озоном.

Вокруг нас продолжалось сражение. На правом фланге в наступление шла Аннабет со своей родней. На левом фланге перегруппировывались Гроувер и его духи природы, оплетая противника кустами и плющами.

— Хватит этих игрушек! — скомандовал Гиперион. — Будем сражаться на земле.

Я собирался сделать какое-нибудь остроумное замечание, вроде «нетушки», но тут титан закричал. Энергетическая волна швырнула меня по воздуху — такой же трюк проделал и Кронос на мосту. Я отлетел назад метров на сто и ударился о землю. Если бы не моя новообретенная неуязвимость, я бы переломал себе все кости. Я поднялся со стоном.

— Ух, как мне не нравится, когда вы, титаны, делаете это!

Гиперион приближался ко мне с немыслимой скоростью.

Я сосредоточился на воде, черпая из нее силы.

Титан бросился в атаку. Он был силен и проворен, но, похоже, никак не мог нанести точный удар. Земля вокруг него все время взрывалась языками пламени, но я быстренько их гасил.

— Останови его! — зарычал титан. — Останови этот ветер!

Я не понял, что он имеет в виду, — я был слишком занят нашей схваткой.

Гиперион споткнулся, словно его кто подтолкнул. В лицо ему брызнула вода, обжигая глаза. Ветер усилился, и Гиперион отступил.

— Перси? — недоуменно закричал Гроувер. — Как ты это делаешь?

«Делаю что?» — подумал я.

Потом я посмотрел вниз и увидел, что стою в середине своего собственного персонального урагана. Тучи водяных паров окружали меня, ветер был такой сильный, что он отбрасывал Гипериона и приминал траву в радиусе двадцати метров. Воины противника швыряли в меня дротики, но порывами ветра их относило в сторону.

— Очень мило, — пробормотал я. — Еще бы чуть-чуть!

Вокруг меня засверкали молнии, тучи сгустились, захлестал дождь. Я подступил к Гипериону, и тот свалился с ног.

— Перси! — снова окликнул меня Гроувер. — Давай его сюда!

Я рубил и колол наугад, позволяя моим рефлексам делать за меня всю работу. Гиперион практически не мог защищаться. Его глаза все время пытались извергнуть пламя, но ураган гасил огонь.

Но я не мог поддерживать такой ураган вечно — я уже чувствовал, что начинаю слабеть. Последним усилием я швырнул Гипериона через поле — туда, где ждал Гроувер.

— Я не позволю с собой играть! — прорычал Гиперион.

Титан сумел подняться на ноги, но Гроувер поднес к губам тростниковые свирели и начал играть. К нему присоединился Леней. Все сатиры в роще подхватили жутковатую мелодию, напоминающую журчание ручейка, бегущего по камням. Земля взорвалась под ногами Гипериона. Корявые корни обвились вокруг его ног.

— Это что такое? — запротестовал он.

Гиперион пытался вырваться из корней, но был все еще слаб. Корни утолщались, и вскоре у него на ногах появилось что-то вроде деревянных ботинок.

— Прекратите это! — прокричал он. — Ваше лесное колдовство смешно для титана!

Но чем яростнее он пытался освободиться, тем быстрее росли корни. Они обвивали его тело, утолщались и уплотнялись. Его золотые доспехи растворились в дереве, стали частью большого ствола.

Музыка продолжалась. Спутники Гипериона в изумлении начали отступать, увидев, как исчезает их главарь. Он вытянул руки — и они превратились в ветви, из которых дали ростки другие веточки потоньше, а на них распустились листики. Дерево становилось выше и толще, и наконец одно только лицо титана осталось видимым в середине ствола.

— Вы не имеете права! — рычал он. — Я — Гиперион! Я…

Кора закрыла его лицо.

Гроувер убрал свирели от губ.

— Ты — замечательный тополь, вот кто ты.

Несколько сатиров потеряли сознание от изнеможения, но работу свою они сделали прекрасно. Титан оказался полностью заключен в громадный тополь. Диаметр ствола был не меньше восьми метров, а крона сравнялась с самыми высокими кронами в парке. Дереву вполне можно было дать несколько сотен лет.

Армия титана начала отступать. Ребята Афины издали победный ликующий крик, но нам не суждено было долго радоваться победе. Потому что тут-то Кронос и пустил в ход свой сюрприз.

— И-и-и-и!

Этот визг разнесся по верхнему Манхэттену. И полубоги, и монстры замерли от ужаса.

Гроувер стрельнул в меня перепуганным взглядом.

— Почему этот звук похож на… нет, это невозможно.

Я знал, что было у него на уме. Два года назад мы получили подарочек от Пана — громадного кабана, который пронес нас по юго-западу (после того как попытался нас убить). Этот кабан издавал такой же визг, но тот, который мы слышали только что, был повыше, попронзительнее, почти как если бы… у кабана появилась злющая подружка.

— И-и-и-и!

Громадное розовое существо появилось над озером. Жуткая уродина с крыльями — ну прямо с парада на День благодарения.[16]

— Свиноматка! — закричала Аннабет. — Всем укрыться.

Полубоги бросились в разные стороны, а эта крылатая свиная дамочка опустилась на землю. У нее были розовые, как у фламинго, крылья, прекрасно подходившие по цвету к ее коже, но вряд ли кто назвал бы ее красоткой — когда она шмякнулась о землю, кто-то из домика Аннабет едва успел увернуться от ее копыт. Свинья потопталась немного, свалила деревья на площади в пол-акра, потом изрыгнула облако вонючего газа и снова взмыла в воздух, чтобы выбрать новое место для посадки.

— Только не говорите мне, что эта тварюга из греческой мифологии, — недовольно пробормотал я.

— Извини, но она именно оттуда, — огрызнулась Аннабет. — Клазмонийская свинья. В древности терроризировала греческие города.

— Постой-ка… кажется, ее победил Геракл?

— Нет, — помотала головой Аннабет. — Ее еще не побеждал ни один герой.

— Отлично, — пробормотал я.

Армия титана приходила в себя после потрясения. Видать, они поняли, что эта свинья прилетела не по их душу.

До того как их армия изготовится к бою, оставались считаные секунды, а наши силы все еще пребывали в панике. Каждый раз, когда свинья рыгала, духи природы издавали вопли и исчезали в деревьях.

— С этой свиньей пора кончать. — Я выхватил одну из абордажных кошек у кого-то из ребят Аннабет. — Я с ней разберусь, а вы — остановите их армию. Отгоните ее назад!

— Но, Перси… а если у нас не получится? — нерешительно спросил Гроувер.

Я видел, как он устал. Колдовство забрало почти все его силы. Аннабет после схватки тоже не стала выглядеть лучше — это с раненой-то рукой. Я не знал, как дела у охотниц — между нами и ими сейчас находился правый фланг вражеской армии.

Я не хотел оставлять моих друзей, когда они пребывали в таком плачевном состоянии, но самой главной угрозой сейчас была эта чертова свинья. Она может уничтожить все — дома, деревья, спящих смертных. Ее необходимо было остановить.

— Если дела пойдут плохо — отходите, — сказал я. — Но попытайтесь их задержать. А я уж постараюсь поскорее.

Чтобы не передумать, я принялся раскручивать абордажную кошку, как лассо, и когда свинья опустилась на землю в следующий раз, швырнул кошку изо всех сил. Та впилась в основание свиного крыла. Свинья завизжала от злости и взмыла в воздух, потащив в небеса канат, а вместе с ним и меня.

Если вы из Центрального парка направляетесь в деловую часть города, то мой вам совет — езжайте на метро. На летающей свинье туда можно добраться быстрее, но это гораздо опаснее.

Свинья миновала отель «Плаза» и направилась прямо в ущелье Пятой авеню.

Мой блестящий план состоял в том, чтобы по канату вскарабкаться к свинье на спину. К несчастью, мне все время приходилось уворачиваться от уличных фонарей и фасадов зданий — ни на что другое времени не оставалось.

И еще я понял вот что: подниматься по канату в физкультурном зале — одно, и совсем другое дело — взбираться по канату, закрепленному на крыле летящей со скоростью сто миль в час свиньи.

Мы обогнули несколько кварталов и продолжили полет на юг в направлении Парк-авеню.

«Босс! Привет, босс!»

Краем глаза я увидел Пирата, несущегося рядом с нами. Он совершал немыслимые маневры, чтобы не попасть под свиные крылья.

— Осторожнее! — крикнул ему я.

«Прыгай на меня! — заржал Пират. — Я тебя сумею поймать. Скорее всего».

Звучало не очень убедительно. Внизу прямо под нами располагался вокзал — Гранд-сентрал-стейшн. Над главным входом стояла гигантская статуя Гермеса, которая не была активизирована, вероятно, потому, что находилась слишком высоко. Я летел прямо на нее со скоростью достаточной, чтобы расплющить любого полукровку всмятку.

— Будь наготове! — предупредил я Пирата. — У меня есть идея.

«Ох, не люблю я твои идеи!»

Я изо всех сил метнулся в сторону и не ударился о статую Гермеса, а прошел рядом так, что канат оказался у него под мышкой. Я думал, это остановит свинью, но недооценил инерцию тридцатитонного монстра в полете. Когда свинья сорвала статую с пьедестала, я отпустил канат. Гермес отправился на прогулку, заняв мое место пассажира на летающей свинье, а я в свободном падении приближался к асфальту улицы.