По следу четырех - Вильмонт Екатерина Николаевна

— А вдруг кто заметит? Что я им скажу? Это уже почти удостоверение муровца. Такая девчонка с уоки-токи, сама подумай!

— Вообще-то да… Но вдруг с тобой что-нибудь случится? Как мы узнаем?

— Да что со мной может случиться? Ерунда все это! — храбрилась Матильда. — Я же завтра только попробую…

— Но первый блин может быть комом!

— Ни фига! Никаких блинов, никаких комов! Актриса я или нет, в конце-то концов?! Вот, кстати, завтра я сама и выясню этот вопрос!

Вечером мне позвонил Костя.

— Ась, скажи, ты можешь дать мне тот рыжий парик, помнишь, я надевал его один раз?..

— Конечно, могу, только зачем?

— Понимаешь, я боюсь Мотьку одну пускать…

— Это правильно, тем более что она не хочет брать с собой даже уоки-токи!

— Вот видишь!

— Костя, пойми, мне не жалко, только этот парик… он такой приметный, сразу в глаза бросается… Лучше что-нибудь другое придумать!

— А что?

— Можно девушкой переодеться… Или просто — сменить стиль! Это лучше всего! — воодушевилась я.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Костя.

— Приходи ко мне, вместе что-нибудь придумаем.

— Только не вздумай предупреждать Матильду!

— Еще чего! А знаешь, лучше я к тебе сейчас приду! Твои дома?

— Мама, как всегда, смотрит сериал! А папы нет дома! Так что подваливай! Если я правильно тебя понял, понадобится всякое старье?

— Вот именно! А ты меня потом проводишь?

— Дурацкий вопрос!

— Ой, кстати, а можно я Лорда с собой возьму?

— Еще бы! Конечно, бери! Мама обрадуется!

Через двадцать минут я уже была у Кости. Его мама, Вера Ипполитовна, очень обрадовалась Лорду, угостила его чем-то вкусненьким, дала нам с Костей по куску пирога с повидлом и ушла смотреть очередной сериал. Она их обожает.

— Ну, нарыл что-нибудь? — спросила я.

— Ага! Вот, смотри!

Он влез на стул, снял со шкафа чемодан и открыл его.

— Гляди, здесь всякое старье, мама собирает для племянника в Кинешме, он на три года моложе меня, и мои вещи время от времени туда пересылают. Взгляни, что тут накопилось! Думаю, это подойдет и еще вот это!

Костя вытащил из чемодана старые джинсы, явно самостроки, бордовый свитерок, вполне целый, но, безусловно, давно ему тесный, и ветровку.

— Попробуй надень!

— Отвернись!

Через несколько минут он сказал:

— Все, можешь повернуться! Ну как?

— То, что надо! А кепарик у тебя какой-нибудь есть?

— Старый?

— Конечно!

Костя метнулся в переднюю и вскоре принес видавшую виды серую кепку.

— Вот! Отец в ней на рыбалку ездит!

— Отлично! Надвинь-ка ее поглубже! Здорово, лица почти не видно! Вот только что ты на ноги наденешь?

— Мама тут приготовила на выброс отцовы кроссовки!

— Покажи!

— Вот, смотри!

— А тебе в них удобно?

— Да, еще шерстяные носки можно надеть! У отца нога больше! — Он подошел к зеркалу. — А что? По-моему, блеск! И в глаза не бросится…

— Значит, ты завтра тоже решил прогулять?

— А что делать? Лучше бы, конечно, всем вместе… но…

Мне ужасно захотелось пойти вместе с Костей, однако я понимала, что наш совместный прогул привлечет к себе куда больше внимания в школе, чем отсутствие одной Матильды, которое я к тому же объясню. Искусство требует жертв!

Конечно, на следующий день в классе все спрашивали меня, где же Матильда. Я всем отвечала, что она подвернула ногу и должна пойти к врачу.

— А что ж кавалер ее на джипе не отвезет? — поинтересовалась Таня Воротынцева.

Верочка держалась особняком и вопреки обыкновению помалкивала.

— Может, и отвезет еще! — неопределенно заметила я.

Честно говоря, мне было не по себе. Как там Мотька? Вдруг Райка приведет ее в банду и там ее раскусят? Что тогда? Где ее искать?

Мало-помалу я так накрутила себя, что едва сидела на уроках.

Химичка Нина Васильевна сказала:

— Монахова, неужто химия доставляет тебе такие страдания? На тебя глядеть жалко, вся извелась!

Всем в школе было известно, что с химией у меня отношения хуже некуда. Я ее просто не понимаю, у меня в голове словно закрывается какой-то клапан и не пропускает туда химические познания.

— Ну, что ты молчишь, горе мое?

— А что говорить-то, Нина Васильевна?

— На следующем уроке спрошу! Параграф 31 и 32! Выучишь?

— Постараюсь! — пробормотала я.

Нина Васильевна еще в прошлом году изобрела такую методу: она заранее предупреждала меня, что и когда спросит, я, как попугай, затверживала урок и иногда даже довольно прилично отвечала, ничегошеньки при этом не понимая. Но Нина Васильевна считала, что таким образом я сумею хоть тройку в аттестате заработать. О большем я и не мечтала. Дома все давно махнули рукой на химию.

— Ладно, садись! — разрешила Нина Васильевна.

Я села, но на душе у меня было муторно. Как там Мотька? Что с нею? Конечно, хорошо, что Костя туда поехал.

Уроки кончились.

— Ась, можно тебя на минутку? — подбежала ко мне Людка Кошелева. — Матильда и вправду ногу подвернула или она на задании?

— На задании. Только, чур, никому!

— Можешь быть спокойна! Ты же меня знаешь! Ась, а я могу вам чем-то помочь?

— Пока не нужно. Пока даже я ничего не делаю, ты же видишь!

— А вы уже что-то нащупали?

— Еще не знаю, вот Матильда вернется, тогда…

— Откуда вернется? — не отставала Людка.

По-видимому, Машка даже ей ничего не сказала про сахарницу. Молодец!

— С задания.

— А где она?

— Людка, ничего не могу пока сказать, не имею права.

— Тайна следствия?

— Вот именно!

— Аська, не вредничай!

— Людка, отвяжись!

— Ну, Ась, ну пожалуйста! — канючила она.

Но я была тверда и ни слова ей не сказала. Кажется, Людка немного обиделась. Ну, это не беда!

У ворот школы меня дожидался Митя.

— Привет, ты чего? — удивилась я.

— Есть новости? — спросил он.

— Откуда?

— Ты про Костю что-нибудь знаешь?

— А что с Костей?

— Его сегодня в школе не было, а домой я к нему идти не хочу.

— Он тебе ничего не сказал? — поразилась я. — Он же собрался сегодня на толкучку, Матильду подстраховывать! Мы еще вчера с ним прикид продумали, все старье из чемодана вытащили!

— А мне ни слова! — обиделся Митя.

— Наверное, просто не успел, — предположила я.

— Все равно свинство!

— Есть немножко, — согласилась я.

— Интересно, может, Матильда уже вернулась?

— Пошли наведаемся, может, и Коська там!

Но у Матильды нам никто не открыл.

— Интересно, сколько можно на толкучке тусоваться? — недоумевал Митя. — Знаешь, мне почему-то тревожно немного… А тебе?

— Пожалуй.

— Может, мотанем туда? — предложил Митя.

— Давай!

И мы побежали к метро. Но уже в Протопоповском переулке нос к носу столкнулись с Мотькой и Костей.

— Куда это вы намылились? — приветствовал нас Костя.

— Ну и вид у тебя, старик! — усмехнулся Митя. — Если твоя мама увидит…

— Мама сегодня к сестре поехала, в Одинцово.

— Твое счастье!

— Да ладно вам! — нетерпеливо перебила их я. — Скажите лучше, как успехи?

— Пока никак, — ответила Матильда.

— То есть?

— Да Коська мне всю игру чуть не испортил! Я как его увидела, сразу с настроения сбилась… Какая уж тут торговля… под наблюдением!

— Ха! Видели бы вы ее! Шныряла в толпе, как настоящая карманница!

— А тебе больше всех надо! — раздраженно отозвалась Мотька. — Приперся незнамо зачем! И главное, стоял бы в сторонке, так нет, лезет! Куда его не просят!

— Хватит вам ругаться! — прикрикнул на них Митя. — Матильда, объясни толком, что там было!

— Что я, на улице, что ли, буду все объяснять! Айда ко мне, я есть хочу, умираю!

— Я же предлагал тебе перекусить, — обескураженно вставил Костя.

— Вот еще! У меня дома еды полно!

— Щи? — поинтересовалась я.

— Нет, грибной суп!

— Кайф!

Наевшись грибного супу, Матильда подобрела.

— Ну вот, теперь и поговорить не грех! В общем, закорефанились мы с этой Раиской. Она видела, как я действовала…

— Как это ты действовала? — испугалась я.

— А вот как Коська говорит — в толпе шныряла. И еще я ей сказала, что толкнула цепочку! А она мне успела рассказать, что ее заставляет этим заниматься тетка. Она, Раиска, в палатке тоже неплохо зарабатывает, но тетка, у которой Раиска живет, требует, чтобы она спускала краденое.

— А кто крадет-то? Вот что главное! — заметил Митя.

— Если бы этот соглядатай не явился, может, я еще многое бы узнала, — проворчала Мотька. — А пока хватит и этой информации.

— Моть, а как тебе кажется, эта Раиса сама не ворует? — спросила я.

— Нет, зуб даю! — засмеялась Мотька. — Она такая трусиха! Она и продает-то, вся трясется! Ей только в палатке сидеть!