Аксенов - Попов Евгений

Е.П.: И он, прямо скажем, очень за это держался. А там ведь свои интриги, одна кафедра другую не любит, один преподаватель другого не любит, все конкурируют, а ведь у него же долгие годы не было пожизненного контракта, его продлевали, и надо было стараться, чтобы его продлили на следующий год. И, как водится в американских университетах, чтобы продлили преподавателю контракт, надо, чтобы на его лекции записалось достаточно много студентов. Так к нему, как я узнал, записывалось огромное количество студентов!

А.К.: Для этого нужно приложить очень серьезные усилия, чтобы понять, что´ американскому студенту интересно.

Е.П.: Надо одновременно и дать информацию, прагматичные молодые люди понимают, что это пригодится в жизни, и дать… и напустить на них такого обаяния, чтобы они к тебе все записались ради удовольствия…

А.К.: А записалось бы мало, или, еще хуже, студенты бы пожаловались на «консервативного профессора» — и не было б контракта.

Е.П.: Я помню, с каким удовлетворением он мне написал, что теперь пожизненный профессор, уже не надо продлевать ничего. А это значит — большая пенсия… Потом, правда, он влетел по части пенсии со страшной силой. Там бывают пенсионные фонды вроде наших пирамид, вроде МММ. И он откладывал деньги на пенсию, а потом все эти деньги пропали…

А.К.: А, это я знаю. Все пенсионные деньги сгорели…

Е.П.: Ему этот фонд какой-то дальний родственник или знакомый порекомендовал. И когда все эти деньги накрылись, он еще дослуживал профессором, собирал заново на пенсию. Если бы не это, у него была бы больше пенсия. Он рассчитывал вообще-то на бóльшую пенсию, но… Однако с любой американской пенсией жить в Европе — одно удовольствие. Тут у него появился дом в Биаррице, он привез из Америки подержанный «ягуар» и купил еще маленькую машинку «рено» для хозяйства…

А.К.: Вообще его жизнь — как бы образцовый пример правоты протестантского взгляда; честный труд вознаграждается. Вася всю жизнь хотел быть обеспеченным, в строгом смысле слова обеспеченным человеком, то есть человеком, которому обеспечена его жизнь дальнейшая без снижения уровня при любых обстоятельствах. Вот он все время этого хотел и к старости, к последним пятнадцати годам своей жизни этого добился.

Е.П.: И у меня сейчас даже мелькнула мысль, что, может быть, угадал Кузнецов: получил-таки Вася свой миллион…

А.К.: Всей собственности он, конечно, имел на миллион.

Е.П.: Значит, если бы он к концу возвратился бы сдаваться Феликсу Кузнецову, то он бы мог ему в качестве взятки дать миллион, продав свою недвижимость и прочее и поселившись, будто и не уезжал, на Котельниках… Но в реальной жизни он хорошо зарабатывал до последнего дня и прилично содержал семью. И любимого внука Ваню до самой его трагической гибели, и падчерицу Алену, тоже нелепо погибшую… Он был главой большой семьи и хорошо ее содержал.

А.К.: А сам к старости просто получил все то, что должен получить к старости человек, который всю жизнь пахал. Должен, но не всегда получает…

Е.П.: И в главном результате вот этот дом в Биаррице… Это был такой его уход от Америки.

А.К.: Он на Америку был немножко обижен. Обижен, что ни одна книжка не стала американским бестселлером.

Е.П.: Он татуировку мог бы себе сделать классическую: «Нет в жизни счастья». Потому что когда его обосрали уже в перестроечном «Крокодиле», он уже не был такой уж «штатский», он уже не имел иллюзий насчет Америки. И, как только смог, получив пенсию, переехал в Биарриц, в Европу.

А.К.: И переехал, я думаю, вот еще по какой причине, кроме обиды на американскую литературную среду: из Франции в Россию лететь ближе. А летал он в год раз по шесть. И дело даже не в цене билета…

Е.П.: Билет до Парижа стоит столько же, сколько до Нью-Йорка…

А.К.: Вот именно. Но дело в самом ощущении близости. Все-таки в Америке очень оторванным себя чувствуешь от Европы и тем более России, а из Франции вроде близко.

Е.П.: И если ты летаешь шесть раз в год, то есть все-таки разница: лететь десять часов или три…

А.К.: Я сейчас хочу вернуться к «миллиону на Западе». Ведь желающих повторять эту подлую глупость нашлось огромное количество в новейшие времена. Развелось довольно много новых кузнецовых. Ненавистники Аксенова, люди, как правило, с большими комплексами по личной части, обязательно тыкали его носом среди прочего в его богатство. «Вот порядочные-то люди, хорошие писатели, настоящие — кто в нищете умер, кто от пьянства, кто бедствует, кто эмигрировал и в Россию вернулся; слава богу, ему квартиренку Гаврила Попов дал, вот он там бедно квартирует на окраине… А Аксенов?! Ну что ж это такое?! Уехал в Америку — жил хорошо. Вернулся — живет в высотке…»