Крючок для пираньи - Бушков Александр

— Эй!

Мазур повернул голову. Пока Кацуба бултыхался в воде, с него, конечно, смыло бутафорские очочки, бороденка промокла — но все равно теперь майор был больше похож на себя прежнего, нежели на столичного интеллигента.

— Что — эй? — сказал Мазур. — Живы, однако… А вот все остальные, боюсь…

— Может, покричать?

— Ну, давай, — согласился Мазур. — Все равно ничего другого не сделаешь…

Они добросовестно поорали, но ответных криков не услышали. «И водная гладь была безвидна и пуста…» — ни к селу ни к городу пришло в голову Мазуру. С трудом поднимая голову повыше, он осмотрелся, насколько удалось — никого и ничего, только те два пустых комбинезона плавают рядышком, вызывая чуть-чуть неприятные чувства: словно некие суррогаты человека…

— Поймай ближайший, — распорядился Мазур. — А я второй подхвачу.

— Зачем?

— Вытащим НЗ. Не помешает.

— А куда его запихать?

— У тебя там карман на правом бедре, — объяснил Мазур. — Во-он ту пряжку расстегни, клапан и откинется…

Он быстренько выпотрошил небольшую пластиковую коробочку, прикрепленную к поясу: пакеты прессованного с орехами молотого мяса, шоколадка, таблетки, маленькая пластиковая бутылочка, на которой посредством трех иностранных языков разъяснено: в данном сосуде содержится чистейший девяностошестиградусный медицинский спирт, каковой рекомендуется использовать только для растирания, ибо употребление внутрь может вызвать ожог пищевода.

— Напугали шлюху минетом… — проворчал Кацуба, изучив этикетку. — Нам, казакам, нипочем, что бутылка с сургучом…

Он свинтил пробку, раскрутил сосудик и выплеснул содержимое в рот, шумно выдохнув перед этим воздух по классическому русскому методу. Помотал головой, зажмурился, унимая выступившие слезы, сообщил веселее:

— Какой, нахрен ожог — тут грамм сорок будет, и на стакан водки не тянет… Будешь?

Мазур тоже откупорил свою, но выплеснул в рот ровно столько, чтобы хватило на хороший глоток — примерно половину.

— Пистолет не утопил?

— Да нет, — сказал Мазур, расстегнув пряжку и слазив под комбинезон. — Только он ведь промок, не сработает…

— Да уж, тут вода так и хлюпает…

— Скоро нагреется.

— Догадываюсь, — проворчал Кацуба. — Черт, только теперь начал чуточку обмозговывать… Как гром с ясного неба… Спасибо.

— За что?

— За то, что вытащил.

— Честно говоря, и не помню, как это получилось, — признался Мазур. — Рефлексы работали…

— Все равно. Ты знаешь, даже в голову до сих пор не ударило…

— Шок, — кратко пояснил Мазур. — Какое тут алкогольное удовольствие, как в песок…

— Ты что-нибудь соображаешь? Насчет происшедшего?

— Взрыв был в н у т р е н н и й, — уверенно сказал Мазур. — У меня, конечно, перед глазами все мелькало, но могу тебя твердо заверить, что водяного столба не было. Значит, никто мину к днищу не прикреплял. Заряд рванул внутри, майор…

— Уверен?

— На девяносто девять процентов. Один все же оставим — «неизбежным на море случайностям».

— Какие тут случайности… — фыркнул Кацуба. — Черт, чужие ведь на корабль не лазили, а на берегу никто из экипажа не остался, иначе Ильич доложил бы…

— Ты о своей конторе чересчур уж хорошего мнения? — поразмыслив, спросил Мазур.

— Это ты насчет романтического трепета?

— Что-то вроде.

— Да нет, признаться, — сказал Кацуба. — Вырос я из юношеского романтизма…

— А что, если заряд заложили еще в порту отплытия? — спросил Мазур. — Вряд ли это часовой механизм, ни за что не подгадаешь с такой точностью. Скорее всего — радиосигнал… — Он помолчал. — Знаешь, что самое печальное? Что сигнал мог подать и радист с «Морской звезды». Не зная, что он делает. Скажем, у него была инструкция: при получении оговоренного сообщения дать в эфир определенный сигнал на определенной частоте. Детали ему знать не полагается, сделал, как велели. Был у меня схожий случай в одном экзотическом месте…

— Гадай не гадай, а корабль накрылся, — сказал Кацуба. — Что уж тут дискуссии разводить… То-то я и ломал голову, почему нас так долго не трогают. Если бы мы с тобой не вылезли на палубу…

— Что уж теперь задним числом переживать, — усмехнулся Мазур. — Попали в переделочку…

— Слушай, — сказал Кацуба, стараясь говорить как можно беззаботнее. — На суше со мной чего только не бывало, а вот на воде в нехороший казус попадаю впервые… Объясни мне как специалист по морским делам насчет нашего положения и перспектив… А поскольку мы с тобой не институтки, можешь не миндальничать.