Крючок для пираньи - Бушков Александр

Убрал трубку, вставил в рот загубник и пошел на глубину.

Глава восемнадцатая

Слон в посудной лавке робинзонов

Он плыл, шевеля ластами в размеренном, привычном ритме, держа шест в левой руке, правой прижимая мешок со зловещими игрушками, — и мимоходом сравнил себя с замотанной домохозяйкой, волокущей с рынка неподъемную авоську. Мешок и в самом деле был тяжеловат, но движения не особенно затруднял. Работал могучий рефлекс. Мазур, как обычно в подобных случаях, давно был машиной, а не человеком, к тому же последние нерадостные события включили еще один мощный инстинкт, свойственный скорее человеку, чем его всевозможным меньшим братьям.

Месть. Звери — по крайней мере большинство из них — мстить не умеют. Разве что за обиды им лично или убийство детенышей. Мстить за гибель членов своей стаи, похоже, умеет только пресловутый царь природы. Кое-кто говорит, что не царское это дело, но мнение теоретиков-либералов отвергаем с порога…

Он не верил, что там, на острове, установили какие-то системы, моментально засекающие любого незваного гостя, но все равно, следовало соблюдать максимальную осторожность в расчете на Случай. Великолепно разработанную, спланированную и продуманную операцию с милым названием «Орхидея» (преследовавшую отнюдь не ботанические и уж никак не гуманные цели) едва не погубил полукилограммовый комочек шерсти — один из охранников, будучи в увольнительной, приволок из города щенка, и тот, ретивый дуралей, день-деньской носился по берегу, облаивая все, что двигалось, от медуз до волн, и, когда на поверхности бухточки показались шлемы боевых пловцов, от новых впечатлений взорвался форменной истерикой, новоявленный хозяин поперся забирать свое сокровище, пришлось срочно его переводить в неживое состояние, началась преждевременная перестрелка, едва не погубившая все…

Так что к Поганому Случаю нужно относиться со всем решпектом и опаской, как к незнакомой системе мины… Потому он и шел на приличной глубине, ни разу не включив фонарь, — загадочное светлое пятно могли узреть с берега и не поверить в знаменитые подводные НЛО, о которых прожужжал все уши бедный Прутков, когда был жив…

Он и сам не мог бы объяснить, каким и которым чувством ощутил близость берега. Просто п о н я л, что дно начинает полого подниматься. А там и шест легонько зацепил скалу. Мазур был наготове, моментально сбавил темп, пошел вверх, какое-то время держался на глубине пяти метров. Задрав голову, смутно различил звездное небо. Поднялся еще ближе к поверхности.

Все. Хватит играть в подводную лодку, пора повторять путь, который когда-то проделали морские обитатели, решив расстаться с водой и попробовать начать новую жизнь на суше.

Он высунул голову из-под воды — не перекрывая вентиль, готовый в любую секунду извернуться и уйти на глубину. Небо было безоблачным, сияли мириады звезд, но любоваться всем этим поэтическим великолепием было некогда, да и незачем. Все внимание следовало обратить на сушу.

Островок наполовину состоял из невысоких скал — или огромных камней, как посмотреть. Кое-где имелись относительно ровные и открытые пространства, на одном таком пятачке светилось обширное, туманно-размытое пятно. Мазур легко догадался, что это такое: сильная лампа, горящая в палатке, и палатка, очень похоже, не брезентовая, а синтетическая. Пятно светилось гораздо левее того места, где он стоял на дне, высунув наружу голову лишь до половины маски. А посему он вновь погрузился с головой, даже не поплыл — скорее, пополз по дну, легонько отталкиваясь от него пятками, зависая на миг, рассчитав все так, чтобы не показаться над водой и не поднять ряби.

Ага, вот, кажется, подходящее место…

Скала перегораживала островок, как миниатюрная Великая Китайская стена. Мазур встал на дно, поднялся над поверхностью воды по пояс. Перекрыл воздух, выплюнул загубник, оттянул согнутым пальцем ткань шлема над правым ухом. Покойная тишина. Темнота и звезды.

Глаза вскоре привыкли к темноте, казавшейся после ночной глубины прямо-таки белым днем. Найдя удобное местечко, Мазур сложил туда акваланг и ласты, огляделся, отпечатав в мозгу окружающий ландшафт. Набрал полную грудь воздуха и нырнул без всплеска, огибая под водой скалу.

Вышел на берег. Присел на корточки, выжидая. По крайней мере, акваланг в полной сохранности — чтобы попасть туда посторонним, им придется бултыхаться вплавь, а вода холоднющая. Конечно, у них есть третий, уцелевший пловец — а может, и не один, — но им потребуется время, чтобы облачиться в сложную амуницию. Так что основная задача — не навести их на место прибытия, вообще не выдать себя. Главное в работе боевого пловца порой — даже не изощренное умение нанести как можно больше вреда обитателям берега, а искусство прийти и уйти, оставшись незамеченным…