Крючок для пираньи - Бушков Александр

Когда подошли к стойке, Мазур с ходу обратил внимание, что респектабельный бармен в белейшей рубашке с красной в белый горошек бабочке уставился на что-то за их спинами. Присев на высокий табурет, повернул слегка голову — точно, в дверях маячил хвост.

Кацуба не без некоторого форса выложил на стойку сотенную, которая после купания в морской воде и сушки несколько потеряла светский облик, но законным платежным средством безусловно оставалась. Задумчиво протянул, созерцая разнокалиберные бутылки:

— Чего бы я для начала выпил…

Бармен протянул руку жестом пианиста, опускающего пальцы на клавиши, щелчком сбил купюру на пол и, не повышая голоса, посоветовал:

— Одеколона выпей, если такая охота.

Кацуба не спеша нагнулся, поднял деньги, выпрямился и недобрым тоном поинтересовался:

— Вы что, мон шер, белены объелись?

— Ты что, подтирался денежкой? — спросил ничуть не обескураженный бармен. — У нас такие портянки не ходят…

— А что же у вас ходит? — не теряя присутствия духа, спросил Кацуба.

— Не твое собачье дело.

— Я бы вас попросил, ангел мой…

— Мандавошку попроси с твоих яиц спрыгнуть, — отрезал бармен.

«Секьюрити» заинтересованно приблизился. Бармен стоял, с каменным лицом скрестив руки на груди. Все было готово для нехитрой пьески под тривиальным названием «Скандал в общественном месте». От ближайших столиков на них уже украдкой посматривали, заметив некую несообразность происходящего.

— И милиционер на борту, поди, есть? — спросил Кацуба.

— А как же, — заверил бармен.

Майор невозмутимо слез с высокого табурета, кивнул Мазуру:

— Пойдем дальше…

И замер, как унюхавший куропатку пойнтер. Объектом его интереса могла быть только подошедшая к стойке пара, говорившая на незнакомом Мазуру языке, вполне способном оказаться испанским или итальянским, — романская группа безусловно прослеживалась. Дама откровенно таращилась на обоих жертв кораблекрушения, а кавалер, пониже ее росточком и пощуплее, смотрел без всякого интереса, с уныло-отрешенным видом мужа-подкаблучника.

Кацуба вдруг широко улыбнулся, что-то спросил на том же, насколько мог определить Мазур, языке. Сделав большие глаза, дама охотно ответила. Разговор завязался незаметно. Оказавшись не у дел, Мазур торчал рядом — заметив, что охранник нелепо затоптался поодаль.

Майор разливался соловьем. Можно было подумать, что вдруг встретились старые добрые знакомые, ужасно обрадовавшиеся друг другу. Дама тараторила, улыбалась, обстреливала взглядами то Кацубу, то Мазура, а усатый и лысый кавалер был прямо-таки зеркальным отражением выведенного из игры Мазура — разве что понимал, о чем идет речь, даже вставил пару реплик, но тут же умолк, не пытаясь соперничать с красноречием дамы.

— Пошли, — сказал Кацуба, широким жестом указывая даме на свободный столик. — Приятно быть популярным. Сеньора видела, как нас поднимали на борт, ужасно заинтересовалась, приглашает выпить, что бог пошлет. Халява, плиз!

— Она не из Бразилии, раз сеньора? — негромко спросил Мазур, лавируя следом за ними меж столиками. — Где в лесах много диких обезьян?

— Да нет, из других мест. Где мне бывать доводилось. Если поговорить подольше, вполне могут отыскаться общие знакомые, но лучше не пробовать, меня в тех местах мертвым считают, не годится людей разубеждать…

Усатый остался у стойки, вдумчиво давая инструкции мгновенно преобразившемуся бармену. Охранник, столкнувшись со столь непредвиденным оборотом дела, убрался в коридор, временами видно было, как он там прохаживается с терпением цепного пса.

— Прошу любить и жаловать, — сказал Кацуба, когда уселись за столик. — Донья Эстебания, по нашему, пожалуй, Степанида. Этот сморчок не муж, как я сначала полагал, а управляющий. Затюкан качественно — бабенка, сам видишь, и в горящий вигвам войдет, а уж глянет — как долларом ударит…

Бойкая бабенка вовсю улыбалась Мазуру — определенно лет на несколько постарше его, но симпатичная, ухоженная, щедрых форм, к тому же обильно украшенная радужно сверкающими камушками и золотишком тонкой работы.

— В Европе скучно, а в «загадочной Азии» еще скучнее, — лихо переводил Кацуба. — Вот наша Степанида и отправилась взглянуть на загадочную Сибирь, где белые медведи с утра чавкают зазевавшихся аборигенов. Конечно, несколько разочарована: города самые обыкновенные, а медведя видела одного, и то в зоопарке. А вот мужики, говорит, авантажные…