Крючок для пираньи - Бушков Александр

— Что-то я вас не очень понимаю.

— Вы уверены, что обнаружили труп именно там, где… В точке с теми координатами, что указаны в акте?

— Я под водой не пью, — сухо сказал Мазур. — Трудненько хлебать спиртное, будучи в акваланге, можете мне поверить на слово. А поскольку был трезвый, перепутать не мог.

«Однако, — подумал он. — Исследования микрочастиц — крепенько же они подсуетились. Конечно же, все это попало в легкие и на костюм в каютах «Веры», тут и гадать нечего. Как говаривал то ли Ришелье, то ли д’Артаньян, интрига завязывается…»

— Совершенно не представляю, чем могу быть вам полезен, — сказал он, глядя в глаза долговязому. — Все было так, как написано в акте. Я вас, честно говоря, не понимаю…

Они какое-то время мерились взглядами, причем Мазур чувствовал себя премерзко — свой человек, практически моряк…

— Ладно, идите, — сказал капитан, не скрывая неприязни. — Не смею задерживать… Кашин, пропусти.

В рубке сидели Кацуба со Степаном Ильичом, как ни в чем не бывало посасывавшим трубочку.

— Они и вас пытали, Володя? — участливо спросил старпом. — Нагрянули неожиданно, перевернули все вверх дном… ну, это я несколько фигурально выразился, признаться. Ведут себя довольно корректно, но обшаривают все, куда только могут добраться…

Последние слова определенно несли двойной смысл — судя по тому, как понимающе осклабился Кацуба.

— А что ищут? — спросил Мазур, присаживаясь.

— Не соизволили объяснить, — развел руками Степан Ильич. — Известное дело, господа — власть предержащая… Капитан их до сих пор сопровождает в разысканиях. Не приказать ли чайку?

— Пожалуй, — кивнул Кацуба. — О! Нашу очаровательную сыскаршу тормознули. Или сыскариху? Никак не придумаю, как произвести женский род для этой профессии…

Мазур посмотрел в иллюминатор. Действительно, у трапа что-то энергично доказывала часовому Даша, а рядом топтался Гоша Котельников — его «уазик» стоял неподалеку. Она показала свое удостоверение — часовой не пустил. Вновь засвистал, как Соловей-разбойник. И вновь по трапу спустился долговязый капитан Величко.

На сей раз обошлось без тягомотных бесед — не прошло и минуты, как Даша появилась в рубке, сняла вязаную шапочку, встряхнула головой, расправив великолепные волосы:

— Что за веселье, господа хорошие?

— Скучно им тут, — сказал Кацуба. — На нас тренируются. А может, какой-то гад насплетничал, что у нас контрабанда в трюме…

Она не ответила на улыбку. Протянула:

— Что-то редеют ваши ряды с ненормальной быстротой…

— Перебедуем, — мгновенно подобравшись и согнав улыбку с лица, ответил Кацуба.

— А вы слышали, что в гостинице объявился еще один труп?

— Представления не имею, — изумился Кацуба. — Кто?

— Некий Осетров Илья Михайлович, из четыреста пятнадцатого номера. В анкете приезжающего обозначен туманно — юрисконсульт. Прописка московская.

— Первый раз слышу, — сказал Кацуба.

— Утонул в ванне, сердце, должно быть, прихватило, вот и захлебнулся… А про пожар тоже не слышали? Нет?

— Мы так рано ушли из гостиницы…

Она резко развернулась к нему:

— Интересно, почему вы решили, что пожар был именно в гостинице?

— Вы же мне не дали закончить, — с обаятельной улыбкой сказал Кацуба. — Слишком рано ушли из гостиницы, уехали в порт, потому и не представляем, что там еще в городе стряслось…

— Изящно, — признала она.

— Ну, мы же тоже не лаптем в лоб стукнутые…

— Верю, — согласилась она. — А слышали бы вы, как энергично выражается о вас капитан Жечкин…

— Милейший человек, — сказал Кацуба.

— Ага. Руки у него чешутся взяться за вас со всем рвением.

— А не коротки ли руки? — небрежно бросил Кацуба.

— Только бы вам не заиграться… Посмотрите, вы, по-моему, попали на зубок прессе…

Мазур повернулся к иллюминатору. Машин у трапа прибавлялось — теперь там появился еще и старый желтый автобусик с какой-то эмблемой на боку. Эту эмблему Мазур уже видел где-то… ага, заставка местной телекомпании.

Часовой угрюмо шуганул новоприбывших. Они отошли подальше и принялись за работу — женщина в длинном сером пальто принялась что-то проникновенно вещать в микрофон под прицелом направленной на нее камеры, еще двое просто стояли, пялясь по сторонам, у обоих висели на шее фотоаппараты.

— Местное телевидение, — пояснила Даша. — А остальные — газетчики. Один из Шантарска, второй из Москвы. Остальные еще не подтянулись, но если даже не появятся, непременно придут по вашу душу в городе. Вы становитесь здесь чертовски популярны…