Плацдарм «попаданцев». Десантники времени - Конторович Александр Сергеевич

Англичане — еще хуже, но любые художества «союзники» спишут на нас. Догадайтесь, кому поверят в Европе? Тем более в случае объединения экспедиций командовать парадом будет вовсе не испанец.

Капитан «Сан-Исабель» смотрит виновато и беспомощно. Он всего лишь офицер береговой охраны, а английский капитан корабля пятого ранга поставит себя выше командира испанского линкора. Да что там, в прошлую войну те же французы сажали испанских адмиралов ниже своих командиров фрегатов. И все же… будь на борту адмирал, можно было бы позаедаться. А так…

Право, ни сеньор Фернандо до того, как его голова отошла в иное распоряжение, ни ваш покорный слуга, инженер из будущего, на последовавшее неспособны. А потому полковник Ортега-и-Аларкон бормочет под нос:

— Что бы сделал росомах?

С этими словами уходят субординация, страх перед ответственностью тормоз общественного положения. Остается уверенная наглость самца росомахи, дерущегося за еду, за подругу, за территорию. Кажется, он искренне считает, что Карибское море — его вотчина! Линкор еще заслуживал бы уважения, линкор это вроде медведя. Но тут-то фрегат! Считай, чужак-росомах… Решит охотиться на чужой территории — получит трепку!

А потому простые варианты, например, отсалютовать флагом и уйти, как от стоячих, он даже не рассматривает. «Сан-Исабель» дает на шесть узлов больше? Значит, салютовать первым англичанам!

— Но это же оскорбление! — недоумевает капитан.

Эль Глотон пожимает плечами.

— Но я не могу…

Память человека. Наглость… да, еще человеческая. Граф Орлов поступил так же.

— Поднимите-ка штандарт генерал-капитана Кубы… В конце концов, я его зять!

— Уже? — капитан поднимает бровь…

Один взгляд в глаза готового к драке росомаха. Кивок. Командование соединением из одного корабля в когтистых лапах.

— Идем мимо, не салютуя, не отвечая на сигналы… Что до Мартиники — кто первый встал, того и сапоги. Извольте обойти… — не противника — соперника так, чтобы их ядра до нас не долетали. И еще — когда будем проходить англичан, откройте орудийные порты. Пусть полюбуются на жерла. Пусть понервничают — у нас все пушки обычные, а у них наверняка поверху стоят карронады, из которых только на пистолетный выстрел и бить. Думаете, Нельсон просто так лез при Трафальгаре в самый ближний бой? Попил бюджета не только в Испании и в России случается.

По палубам летит добрая весть. Сапоги как намек тоже поняты. Обязательный номер исполнен — Высоцкого попаданцы десанту спели…

• «Сегодня — каждый третий без сапог,
• Но после битвы — заживут, как Крезы.
• Отборный полк, надежный, верный полк.
• Отборные в полку головорезы!»

Для испанской армии — самая что ни на есть реальность. Пусть гарнизон Гаваны — отборный, и у этих на ногах всего лишь башмаки с чулками. А многие рубаки-добровольцы и вовсе босы.

Мартиника — остров большой. Это плохо: если сторонники короля нас толком не поддержат, увязнем… а позади еще и англичане. Это хорошо — везде форты не поставишь. Лучшая гавань закрыта намертво — Фор-Рояль, Фор-Сан-Дизье, Фор-Сен-Луи… Срезанные вершины холмов, береговые кручи, выстроенные по линейке презирающего природу архитектора звезды бастионных фронтов. Это все северней. Мы вламываемся в невеликий порт Сен-Пьер, вся защита которого — три почти не прикрытые батареи. На корабле поет горн, непривычно морскому уху бьет пехотный барабан. Колониальный полк — все-таки глупо выглядит цилиндр на рядовом солдате, сколько его ни украшай индюшачьими перьями — выстроен. У добровольцев иная забота — они садятся в шлюпки. Скрипят тали, и скорлупки, одна за другой, опускаются на ласковую воду. Котозавр прыгает в последнюю, машет шляпой. «Эль Гато» пошел!

Теперь шлюпки соединяют с фрегатом лишь пуповины буксирных тросов. Им там бояться пока нечего — их защищает все длинное тело фрегата. Мы лезем на батарею носом… Пушки молчат. Французы наверняка в замешательстве — корабли не умеют брать форты на абордаж, а более невыгодное положение для бомбардировки придумать затруднительно. По борту у нас почти двадцать орудий, по носу — только два. И все же — огонь все еще не открыт. Кажется, роялисты не обманули!

Мы поворачиваем — легкий крен, буксирные концы сброшены. На батарее наконец просыпаются: сквозь подзорную трубу видны суетящиеся фигурки, приготовившиеся ворочать пушки, размахивающие руками. Спорят. То ли по кому стрелять — по фрегату или по шлюпкам, то ли — за короля они али за республику… Кончено. Наши на берегу!