Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы - Звягинцев Василий

Отпустив командиров, он попросил задержаться комиссаров-интернационалистов. Гришин, конечно, тоже никуда не ушел.

Шульгин чувствовал себя порядочно усталым, но дело следовало довести до конца.

— Вам все понятно, товарищи?

Товарищи согласно кивнули головами, только педантичный немец поинтересовался, отчего не было сказано ни слова о том, где и как предполагается использовать их отряды и кому они должны подчиняться.

— Для этого я вас и оставил. Общий план действий вам теперь понятен, а о частностях…

По замыслу Шульгина, если Теруэльская операция разрабатывалась как отвлекающая мятежников от Мадрида, то диверсионный набег на Сарагосу должен был, кроме чисто военных целей, замаскировать самое главное.

Отряд в двести немецких, итальянских, русских и испанских «рейнджеров» он намеревался в течение завтрашнего дня сосредоточить в районе городка Барбастро, недалеко от самого спокойного, потому что труднопроходимого, участка линии фронта, проникнуть на франкистскую территорию по склонам Сьерра-де-Гуара в сторону Уэски, ударом с тыла уничтожить посты и заставы, прикрывающие дорогу Лерида — Уэска — Памплона. Затем под видом германо-итальянского отряда рвануть на северо-запад, обеспечив, естественно, полную внезапность и секретность акции.

— Обеспечьте выдвижение ваших отрядов. Встречаемся вот здесь, — он указал карандашом точку на карте, — в двадцать ноль-ноль. Я лично прибуду, чтобы вас проводить…

— Здорово вы всем мозги запудрили, Григорий Петрович, — с искренним уважением сказал Гришин, когда они наконец остались одни. — Я и то теряюсь, чем же мы по-настоящему будем заниматься…

Он имел в виду истинную роль своего отряда, потому что опыт не слишком долгого общения с начальником ему подсказывал — слова и дела того, как правило, расходятся достаточно сильно. Да и предыдущая служба научила смотреть на вещи под несколько иным углом, чем обычные люди.

— Пока будем ехать — расскажу. Ты вот что, распорядись, чтобы хоть яичницу поджарили, что ли. Зверски оголодал, весь день пустяки всякие, то ломтик хамона, то кусочек сыра. Пусть ко мне в номер принесут…

— С салом?

— А есть? — Представив шкварчащее на сковороде настоящее сало, он не удержался, сглотнул слюну.

— Как не быть. И яиц — три, четыре?

— Можно и пять. А Буданцев где?

Иван Афанасьевич, пока не нашлось ему настоящей работы, по собственной инициативе изображая мелкого сотрудника интендантской службы, вращался в среде примерно такого же ранга товарищей, прибывших сюда раньше него. Знакомился, интересовался образом жизни и «возможностями», благо внешность у него была такая, что заподозрить его в чем-то, кроме желания выпить на халяву стакан казенного спирта или придраться к неразборчивой записи в инвентарной книге, было невозможно. На самом же деле он создавал собственную агентурную сеть: из наших сотрудников, из испанцев, начиная с гостиничной обслуги и до высокопоставленных полицейских, курировавших отель и его обитателей. Кого за деньги привлекал, кого на энтузиазме. Грош цена тому оперу, у которого на связи не имеется полутора-двух десятков надежных осведомителей. И на малинах такие бывают, и в тюремных камерах…

— По городу бегает. Испанский учит…

В голосе оперативника Шульгину послышалось осуждение. Или — ревность.

— Пусть бегает. Тебе до него… — Сашка не стал уточнять. Чтобы лишний раз не осложнять взаимоотношения. Ограничился нейтральным: — Когда сам ромбик в петлицу заработаешь, тогда и будешь контролировать…

— Так он что, майор? — удивился Гришин. Для него в рамках госбезопасности, к которой принадлежал, данное звание казалось недостижимой вершиной.

— А ты думал — в натуре, бухгалтер? В общем, объявится, скажи, чтобы ко мне зашел.

Плотно поужинав, Шульгин снова заснул без вызывавших бессонницу мыслей.

Выехали не слишком рано, после девяти. Даже по здешним дорогам двести километров — не очень серьезное расстояние. Гришин раздобыл два грузовика и три санитарных автобуса «Фиат» из недавних республиканских трофеев. Сам Сашка сел за руль «фордика», Гришин рядом, с автоматом «томпсон» на коленях.

Утро было сырое и туманное, достаточно теплое, приморское, но как только дорога пошла в гору, начал срываться сухой снег, задул ветер, резко похолодало. Кое-где попадались участки гололеда, на открытых местах порывы шквалистого ветра грозили сбросить машину на обочину или прямо в обрыв, так что жестко связанный с колесами руль приходилось удерживать изо всех сил. Отнюдь не легкая прогулка, а серьезная работа. На приличном джипе с гидроусилителем и движком лошадей на двести помощнее ехать было бы куда приятнее. И говорить на серьезные темы тоже.

В экспедицию Шульгин взял всех своих бойцов, снаряженных и вооруженных из расчета автономных действий в тылу врага в течение недели, а там или операция завершится тем или иным образом, или можно будет перейти на иждивение противника.

Собственный опыт и многочисленные учебники, справочники и наставления, касающиеся теории и практики подразделений спецназа, партизанской и контрпартизанской деятельности Второй мировой и сорока лет последовавших за ней локальных войн, весьма способствовали разработке плана, заведомо обреченного на успех.

Для усиления новичков, умелых, но понятия не имевших об особенностях ТВД[19], о местных условиях и обычаях, Мамсуров передал в его распоряжение пять человек из своего контингента, уже отвоевавших в франкистских тылах по году и больше, знавших язык и массу специфических деталей. Интербригадовцы выделили в помощь трех немецких товарищей, заслуживших хотя и мелкие, но офицерские чины в Первую мировую и помнящих, каким образом нужно разговаривать хоть с соотечественниками из легиона «Кондор», если они вдруг встретятся на пути, хоть с фалангистскими союзниками. И двух итальянцев на тот же самый случай.

Кроме того, Шульгин озаботился тем, чтобы до пункта сосредоточения их сопровождал бронеавтомобиль Республиканской штурмгвардии. Для обеспечения взаимодействия в прифронтовой полосе с чересчур бдительными товарищами из контрразведки и полупартизанских формирований каталонских профсоюзов.

Сама по себе задача сложной не представлялась. Местность, намеченная для форсирования линии фронта, совсем не подходила для операций даже дивизионного масштаба и с обеих сторон прикрывалась преимущественно патрулями на горных тропах. В полосе более шестидесяти километров шириной не было вообще ни одного населенного пункта, а подходы к расположенному на пересечении трех плохо шоссированных дорог городу Уэска с севера преграждали несколько отрогов господствующей над местностью двухкилометровой горы Гуара.

Имеющим опыт действий в подобных условиях бойцам не составит особого труда открыть выход отряду на оперативный простор.

На въезде в городок, похоже, не изменившийся со времен Сервантеса и Дон Кихота, куда они добрались уже в темноте, их ждали.

Машины интернационального испано-германо-итальянского батальона запрудили узкие улочки и длинную террасу над речкой Альканадре. Шульгина и Гришина посыльный, уже переодетый в мундир франкистского лейтенанта, провел в нижний зал таверны на постоялом дворе, где все — забор, главный дом, флигеля и службы — было сложено из серого, выветренного камня лет триста или пятьсот назад. Двор был вымощен тем же камнем, как и площадь перед ним с единственным корявым каштаном посередине.

Когда-нибудь в будущем это будет приводить в восхищение европейских и азиатских туристов, а пока что наводило на мысли о давно и навсегда остановившемся времени.

Зато с военной точки зрения все обстояло хорошо. Нет электричества, нет телефонной связи. И почти наверняка отсутствуют франкистские агенты, снабженные батарейной рацией, которые могли бы передать на ту сторону информацию о появлении крупного вооруженного формирования.

Местные жители, испокон веку приученные не доверять никому, включая обитателей соседних деревушек, заперли тяжелые двери и ставни, предпочитая не знать, что за войска вошли в город и зачем. Франкисты, республиканцы — какая разница?

— Буэнос ночес, компаньерос, — сказал Шульгин, подсаживаясь к длинному деревянному столу, на котором, кроме тарелок с закусками, кувшинов с вином и медной керосиновой лампы, была предусмотрительно разложена карта-километровка. Здесь заседали, потягивая густое темное вино, Фраш, Бизлери и совсем молодой испанский командир, как и его порученец, одетый в франкистскую, щеголеватую в сравнении с республиканской, офицерскую униформу. На нашей Гражданской тоже так было. Похоже, до прихода «компаньеро русо» союзники о чем-то жарко спорили.