Битва за Оилтон - Иванович Юрий

– Вот сведения и просочились! И недаром, совсем недаром сейчас вокруг площади Милосердия такой нездоровый ажиотаж! – горячился принц Януш. – Враг пытается использовать свой последний шанс в этой жестокой агрессии. И никакие потери их перед этим не остановят. Опять-таки, Патрисию могли взять в плен и чисто случайно. Вон ведь сколько сообщений из других подразделений о подобных хищениях с боем. А вот дальше и допрашивать было не обязательно. Достаточно было только распознать и правильно анализировать ту наглость, бесшабашность и отчаянную смелость, с которыми Танти со своими друзьями освободил сестру из лап моусовцев. Так могут спасать только истинную наследницу.

– Но ведь Парадорский этого не знает? – скорее утверждая, чем спрашивая, высказался император.

Продолжающая оставаться своей большей частью сознания в виртуальном скоплении устройств связи, командир дивизиона не совсем вежливо проворчал:

– А вашему будущему зятю глубоко плевать, кто его невеста! Помяните мое слово, ваше императорское величество: наплачетесь вы еще с майором Парадорским! Ох как наплачетесь!

– Да не беда, что он майор, сделаю генералом, – расщедрился Павел Ремминг. – Пусть только не дает волоску с Патрисии упасть.

– А для него в решении важных вопросов нет авторитетов. Что генерал, что император, что проходящий мимо сержант – все будут плясать под его дудку! М-да… – Серджио чуток подумал и со вздохом добавил: – И под дудку его супруги.

Несмотря на всю сложность обстановки, Винселио Грок не сдержался от короткого смешка:

– Ты, мой друг, говори, да думай, что говоришь. Патрисии в будущем только неуправляемого консорта не хватает. Это он должен на лету схватывать все ее мысли, чаяния и желания.

Командир дивизиона громко хмыкнул, тогда как за него вдруг вступился принц Януш:

– Всегда меня возмущает солдафонская сущность и негибкость мышления нашего великого воина современности.

– Кто бы разорялся, ботаник! – вставил Серджио свое восклицание между слов его высочества.

– Но сейчас вынужден признать его правоту. Танти не тот человек, чтобы когда-либо, у кого-либо находиться на побегушках. Либо он полностью входит в нашу семью на равных, либо…

– А жирно для него не будет? – от всей души возмутился Винселио Грок. – Какой-то безвестный сирота и с такими амбициями! Ха! Сто раз ха!

– Либо он заберет Патрисию с собой! – закончил свою речь принц. На что его отец еще больше нахмурился:

– Моя дочь не посмеет!..

– Ага! Уже давно и смеет, и все решает самостоятельно! – напомнил Януш. – А что не может решить она, за нее решает Танти. Этим сказано все. Ракета улетела!

На эти слова интенсивно закивал и командир дивизиона. Император скривился, переглянулся со своим старым наставником маркизом и тоже перешел на ворчливый тон:

– Ладно, пусть творят что хотят! И этого Танти я хоть в генералиссимусы возведу и свадьбу им устрою, лишь бы он сейчас сделал все от него зависящее.

После этого спорщикам малого семейного совета уже ничего не оставалось, как трепетно ждать хоть какого-нибудь обнадеживающего сообщения.

3595 г., 5 июля, Старый квартал

Если дереву перерубить все корни – оно не устоит. Если беглецу перекрыть все пути отхода – он обязательно попадется в руки преследователей. Ну разве что умеет плавать как рыба – тогда нырнет в море-океан. Или умеет летать – тогда взлетит в синее небо. Да и то с современным оружием и в самой глубокой океанской впадине отыскать можно. А в небо над столицей Оилтонской империи никто взлетать в те памятные дни не торопился. Да и не получалось при всем желании.

Через несколько часов передвижения по городским канализациям и древним городским катакомбам шесть воинов и юный член их команды внешне напоминали мокрых крыс, или, вернее сказать, некое животное, смесь ужа и ежика. Настолько они были облеплены паутиной, каким-то клейким мхом и торчащими во все стороны веточками, прутиками, колючками, а то и улитками-прилипалами. Больше всего страдали те, кто не имел комбинезонов, защищающих все тело. Или кто лишился большой части спасительного покрытия. Как, например, Гарольд, в огромную дыру на спине у которого лилось и сыпалось что угодно. При этом он не раз припомнил другу его медвежью услугу ворчливыми упреками:

– Это же надо было так дергать человека за ноги!

Несколько легче себя чувствовал Михась. Все-таки наименьший рост позволял ему протискиваться в любые щели, не соприкасаясь со стенками и с тем, что на них висело. Оба бывших пленника, как их ни старались оберегать, испытывали гораздо больший дискомфорт. Глупые, счастливые улыбки давно исчезли с их лиц, сменившись угрюмыми, мученическими выражениями. Но если Граци еще как-то утаивал большинство своих жалоб, то вот капитан Ланьо совсем раскапризничалась. Правда, укоры и жалобы от нее неслись лишь в направлении жениха, который только и делал, что ее переносил, поддерживал, нес и держал на руках, словно маленького ребенка. Кормил и пытался согреть во время коротких привалов или остановок при разведке на перекрестках. Вколотый в кровь домутил еще и заставлял человека просто выговориться, и если его ответы не формировались конкретными вопросами, человек сам переходил в стадию безвольного лепета, бормотания или высказывания недовольства. Потому губы Клеопатры и шевелились почти без перерыва:

– Мне холодно. Что-то укололо меня в шею! Это ядовитая улитка! Я теперь умру. И у меня болит спина!

Тантоитан стоически отвечал, реагировал и успокаивал:

– Сейчас я тебя согрею, вот, потрем плечики и бедра! А это вот простая улиточка, я ее уже выбросил. Нет, дорогая, она совсем не ядовита, она даже съедобна станет через пару часиков… – Но и он иногда досадовал: – Ничего с тобой не случится! Умереть тебе никто не даст! А если ты все-таки уже решилась покинуть этот мир, то нечего жаловаться на спину или свой старческий ревматизм.

Девушка начинала новый круг своих недовольных жалоб:

– Ты обманщик!.. Я не старая. И пожалуюсь на тебя папе! Он тебя разжалует. И мы не поженимся. Ты меня бросишь.

Теперь она заплакала, и пришлось ее успокаивать уже более резкими окриками:

– Никто тебя не бросит! Подтянись и не раскисай! На нас вон юный герой смотрит! Это мы с тобой скорее твоего отца бросим, если он еще хоть раз нашу свадьбу отсрочит! Ты ведь хочешь свадьбу?

– Хочу.

– Роскошную свадьбу и красивую?

– Да.

– Ты будешь танцевать только со мной.

– Только с тобой.

Присевший в тот момент рядом Гарольд не выдержал:

– Ну и женишок! Не о том ты спрашиваешь! Лучше поинтересуйся своим будущим тестем и шурином. Что они за люди?

Танти рассерженно шикнул на друга, который только ухмыльнулся и поспешил проверить одно из новых ответвлений, зато Клеопатра расслышала каждое слово и приняла последнее предложение как конкретный вопрос и побуждение к обязательному ответу:

– Мой папа и брат – очень хорошие люди. С папой ты еще, конечно, не знаком?

Пользоваться бедственным положением своей любимой и выспрашивать у нее так долго скрываемые тайны было бы делом постыдным и неблаговидным. Поэтому Парадорский резко прервал откровения:

– Молчать! И отвечать только на мои вопросы! Понятно?

– Да.

– Поэтому ты мне сейчас расскажешь всю таблицу умножения. Говорить тихонько, шепотом. Итак, начинай рассказывать с самого начала! Как выглядит вся таблица умножения?

И Клеопатра, после капризного хныканья, послушно стала шептать:

– Дважды два – четыре. Дважды три – шесть.

А десятилетний мальчик с каким-то затаенным восторгом прислушивался к каждому слову взрослых и мечтал для себя в будущем обязательно отыскать точно такую же послушную, милую и прекрасную невесту.

Вообще-то группе беглецов первые три часа весьма везло. Они хоть и чувствовали ведущуюся за ними погоню и несколько раз даже чуть не столкнулись с иными группами противника, прочесывающими канализацию и катакомбы во всех направлениях, но до сих пор удавалось обойтись без единого выстрела. Только и пришлось, что использовать все три оставшихся взрывных устройства, которые хоть и не имели должной силы для нанесения ощутимых потерь противнику, зато удачно осадили прыть преследователей и заставили действовать с определенной осторожностью.

Тот же результат по сдерживанию и дезориентации врага принесли многочисленные взрывы, прогремевшие в окрестностях полицейских блокпостов. Их коменданты, по примеру и совету генерала Виктора Энгаля, тоже успели значительно заминировать все подземные коммуникации, ведущие к их узлам обороны, именно поэтому там и погибло почти три сотни моусовцев, пущенных по следам группы, освободившей принцессу. Да и схватки на поверхности в тех районах ужесточились по максимуму.