Битва за Оилтон - Иванович Юрий

– Да плевать на Галактику! – оборвал свою невесту Парадорский как раз на середине ее пафосной речи. – Нам надо немедленно спасать десятки тысяч невинных заложников! – Он резко пригнулся к сидящему на стуле Зар Ди Кле: – Для любого десантника воззвание доступно и понятно?

– Более чем!

– Двояких толкований не будет?

– Нет ни единственного! – убежденно отвечал дальний родственник самого опасного человека в иерархии королевства Пиклия. – Только я бы все-таки добавил эту вот фразу словами: «Считать каждого сдавшегося воина военнопленным и не обвинять его в преступлениях военного периода». Должна ведь у каждого быть уверенность в полной амнистии и уверенность, что после допросов и карантинного периода у каждого будет возможность начать жизнь с нуля в любом уголке Галактики. Ведь большинство даже не подумают о возвращении на Пиклию.

Если Алоис только соглашательски кивнул на эту речь, то Клеопатра запылала нешуточным гневом:

– Военные преступники, выгонявшие гражданских лиц на баррикады, должны быть наказаны! Нельзя покрывать такие поступки и прощать оголтелым убийцам!

Второй полковник, хоть и втянул голову в плечи, поддержал своего коллегу:

– И все-таки следует объявить полную амнистию. Пульты взрыва зданий могут оказаться в чьих угодно руках.

Заметив, что его невеста и дальше намерена спорить, Парадорский просто прижал ее к себе здоровой правой рукой и шепнул на ухо:

– Не горячись! А лучше подумай о десятках тысяч людей, которые сейчас в заминированных зданиях с ужасом и надеждой ждут рассвета. Мало того, я намерен тебе в ближайшие часы рассказать о себе неприятную тайну. Я тебе давно уже вру, а вот сейчас решил сознаться в этом. Но это чуть позже.

После чего громко обратился первым делом к Алоису:

– Дописывай нужные слова и выводи все на чистовик крупными буквами.

– Да у меня хорошее зрение, – успел похвастаться Зар Ди Кле.

– Все равно у нас нет лишнего времени на перезапись обращения в случае сбоя. Приступаем!

А потом взял и лихо подмигнул Клеопатре, которая смотрела на него настороженно и с подозрением:

– Расслабься! Настолько неприятных тайн у меня нет: я не женат и внебрачных детей не имею.

Пока за столом заканчивали дописывать и выводить на принтере обращение, девушка решительно оттащила своего жениха чуть в сторону:

– Ты мне уши не заговаривай! Признавайся немедленно!

– А почему бы и не сейчас? – с готовностью и бесшабашно откликнулся Тантоитан. – Будет тебе информация к размышлению, да и от ситуации немного отвлечешься. Так вот, для того чтобы поступить в космодесантное училище вместе со всеми, я прибавил себе год и десять дней. За что и получил в свое время тяжкое взыскание в личное дело от всезнающего Капочи. Все! Признался, покаялся! Теперь можешь надо мной смеяться и подначивать.

Как это ни странно, но девушка выглядела жутко разочарованной.

– И это все? – протянула она с обидой. А потом фыркнула: – Тоже мне страшная тайна! Да я еще в интернате поняла, что ты что-то со своими данными нахимичил! Я думала, ты мне и в самом деле признаешься в…

Она замерла, подбирая нужное слово. Но теперь обиделся Парадорский:

– В чем?! Что я незаконнорожденный сын Дирижера? Или бастард нашего императора Павла?

– Только этого мне бы не хватало! – испугалась Клеопатра и тут же с любовью во взгляде улыбнулась: – Ладно! За вранье я тебя прощаю и ничего не имею против твоего малолетнего возраста.

– Началось.

– Но про мои секреты все равно пока не признаюсь. Только на свадьбе или накануне. Ты ведь обещал!..

– Да ладно. Твои проступки я уже давно простил, – улыбнулся Танти. – Хотя тоже со времен интерната подозреваю, что у тебя с датой рождения что-то не в порядке.

– Мм? – Любимая как-то неестественно нахмурилась: – Неужели тебе удалось выяснить, что я себе целый год скостила?

То есть теперь как бы получалось, что она на целых два года старше своего будущего супруга. Но того на таких противоречиях провести было трудно:

– Да мне уже все равно! Будь ты хоть на три года меня старше. Раз обещал жениться, то женюсь даже на такой старухе.

Хорошо, что Алоис подозвал майора к столу, а не то капитан Ланьо стала хмуриться и сердиться уже совсем не понарошку.

3595 г., 7 июля, Старый квартал

Как только стало светать, а из багровой тучи низверглись лавины чуть ли не убийственного града, вещательные громкоговорители единовременно разбили сравнительную утреннюю тишину. Туман только рассеивался, проваливаясь в канализационные решетки и втягиваясь опять на небо, а четкие, раздельные слова полковника Зар Де Кле уже разносились над позициями десантников вторжения.

Каждое слово, каждое предложение оказалось выверенным, правильным и доходчивым. В конце прозвучал приказ немедленно прекратить все боевые действия и приступить к сдаче оружия. Недовольных или противящихся приказу уничтожать на месте или пленять насильно.

Затем те же самые слова прозвучали на главном языке королевства Пиклия.

После чего оба варианта обращения уже транслировались беспрерывно.

И буквально через пять минут после выдачи приказа на двух языках показались белые флаги и первые покинувшие свои позиции с поднятыми руками пиклийцы. Они шли по колено в ледяной крошке, обходя по дороге наиболее высокие сугробы из крупного града. И по тому, как сдающиеся десантники посматривали с опаской на небо, казалось, что они мечтают оказаться как можно дальше от этого атмосферного бедствия. Последняя бомбардировка градом и в самом деле была едва ли не самой убийственной для тех, кто оказался на открытых пространствах.

Еще через полчаса, в течение которых в некоторых местах началась и сразу умолкла усиленная перестрелка, капитуляция интервентов приняла массовый характер. Разве что на четверть часа сдача прекратилась по причине новых осадков и тумана из багровой тучи. А на освобождаемые позиции стремительной рекой спешили подразделения оилтонской армии. Причем в первых рядах двигали саперы с боевыми роботами-установками. Хоть от пиклийцев и слышались заверения, что здания разминированы, а заложники отпущены на свободу, предосторожности по этим вопросам предпринимались огромные. Следом за армией в город вошли бронетанковые войска. За ними огромные вездеходы, предназначенные для десанта. Именно на них стали массово вывозить из столицы раненых, женщин и детей. Все-таки багровое облако до сих пор не вызывало к себе доверия, а многие ученые так до сих пор окончательно не определились, что от атмосферной аномалии ожидать. Вдруг осколки Лунманских прыжков осядут вниз и начнут затягивать в свои глубины высотные здания? Вдруг потом и до меньших зданий очередь дойдет?

В общем, первые этапы эвакуации начались немедленно.

Через полтора часа бронетехника достигла центральной части города. А еще через полчаса в плен сдались командиры сил вторжения, генерал и оба его заместителя. Причем этому очень способствовал прямой разговор начальника особого отдела с самим генералом. В разговоре Зар Ди Кле рассказал открыто про якобы чудесные капсулы спасения, обещанные своим лживым родственником, и о том, что три единицы этого чуда научной мысли должны прибыть за высшими войсковыми командирами. Генерал только посмеялся над этим и признался, что король Моус Пелдорно и словом не обмолвился о шансе на спасение. Только и требовал, чтобы каждый солдат сражался до последнего патрона и последней капли крови. Такого нигилизма к своим воинам командир десантников не поддержал. И даже пожалел, что не сам лично дал приказ о капитуляции.

Ближе к полудню поток воинов дивизиона затопил площадь Петрокса, и над ней грянуло дружное, расслабленное и выстраданное «ура!». Почти трое суток кровавых, изматывающих боев остались позади, и пришла пора оплакивать павших, а потом и чествовать выживших героев. Полицейские, отряд Парадорского, воины народного ополчения устроили на площади непроизвольный митинг, в котором радость победы перемежалась слезами о невозвратимых утерях. Очередной град разогнал всех в здания, и уже там коллеги по оружию открыто и без всякого стеснения поздравляли героев обороны. Среди них оказался и майор Минри Хайнек собственной персоной. Он обнял по-братски не только Тантоитана, но и всех остальных его товарищей, а потом как-то странно прикипел с разговором к капитану Ланьо. Да так и не отходил от последней больше чем на три шага в сторону. Скорее всего, заместитель командира дивизиона вознамерился выведать именно у девушки все подробности геройских деяний команды Парадорского.

Только вот самому Тантоитану подобное внимание к его невесте не очень понравилось. В один из моментов он попытался приказать Клеопатре, чтобы она следовала только за ним, запоминая и записывая мелкие поручения, но был весьма удивлен раздавшимся отказом: