Красный рассвет - Березин Федор Дмитриевич

И потому смотрим графики-схемы. Не зря, не зря в курсантском прошлом учили не только стрелять, но и интегральным манипуляциям. Напрягает не молодые, но бодрые извилины, морщит задубевшую кожу лба Потап Епифанович. Он хочет перехитрить не кусок сложно слепленного металлокерамического сплава. Он жаждет оболванить будущую реальность. Свести двумерные графики в идеальный вариант. У него еще имеется время. Хотя, конечно, это действительно не шахматы, и число вариаций упирается в бесконечность. Кроме того, в отличие от шахмат здесь могут вклиниться непредвиденные, отсеченные загодя факторы. Например, какие-нибудь пограничные патрули Оранжевой Республики и Зулустана. Почему нет? Разве где-то говорилось об отработанной договоренности?

И Потап Епифанович тычет пальцем в экран и, почесываясь, механически давит на щеках прорвавшихся насекомых. Прорвавшихся через обещано непреодолимую защиту антикомариного спрея.

19

Паровоз воспоминаний

– Этот русский ничего, – сказал англичанин на английском, показывая на него пальцем. – Отшлифовать, что-нибудь получится. – Затем поманил пальцем и на достаточно чистом русском спросил: – Какое училище ты заканчивал, друг?

Разумеется, этого нельзя было говорить. Наемничество преследовалось как международное преступление. Корни, откуда ты вышел, требовалось маскировать, ибо когда-то ты захочешь вернуться, а там тебя уже будет дожидаться Интерпол. И потому только улыбочка и непонятный для иностранцев ответ:

– Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь.

Однако в тире по движущимся он отстрелялся не как-нибудь и в атавистическом уклонении от ножей-палок тоже продемонстрировал представление о чем-нибудь. Так что Благовещенск оказался не совсем зряшной потерей времени. Разумеется, он уже знал, что система подготовки нынешних российских офицеров не слишком ценится Западом. А может, и никогда не ценилась. Откуда им было ведать, что он закончил «аэромобилку», у которой хватало юаней на содержание настоящей летающей техники, а не только тренажеров? Зато нанимателям явно приглянулось его знание китайского. Английский в счет не шел – это само собой разумеющееся обстоятельство.

Кстати, неизвестно точно, как в свое время прошло просачивание в наемники у сотоварища со старшего курса, но у него – без особых эксцессов. (Кто-то с большими деньгами и с явным намерением иметь еще большие навел превосходные «мосты» для наемников из стран – осколков России и прочих осколков стран бывшего СНГ, так сказать, осколков второй очереди.) Конечно, пришлось перепрыгнуть некоторые препоны. Но что неожиданно, в основном поставленные внутри собственной головы. Не каждый это умеет. Не каждый, например, способен, затратив годы на получение золоченых «наплечников», внезапно снова снизойти до положения рядового. А ведь так и получалось. Допустим, не этого ли можно было ожидать после такого вопроса нанимателя:

– Ты в джунглях бывал?

Что можно ответить?

– Ну, вообще-то нет. Но в тайге ориентируюсь.

Кто вас после этого поставит старшим отряда? И так по многим пунктам. Так что…

Здравствуй, старая курсантская лямка! Мы по наивности думали, что расстались с тобой насовсем!

Впрягаемся в оглобли.

20

Твердый грунт

– Туды его в качель! – говорит Потап Епифанович на родном русском. Иностранцы группы уверены, что сказано нечто, имеющее смысл. Но как еще выразить эмоциональную бурю, клокочущую внутри. Четко отработанная и свинченная партия в шахматы сыпется, брякается об пол беспорядочным скопищем фигур; прыскают, теряются в зарослях ковра мелкие незначащие пешки. Все подстегивания электроники, многочасовые сосредоточения человека над микроэкраном, все зазря. Там, у края электронной развертки местности, появился новый фактор. И это не какой-то незначительный и в первые секунды необъяснимый загиб графика потерь виртуального противника, вызванный, оказывается, экстраполяцией уточненной сводки погоды. Это реальный слон, а может случиться, и ферзь, вдвинутый в просчитанную плоскость черно-белого поля из непредсказуемой трехмерной реальности. Тяжелая фигура, помимо прочего, мерцающая неясностью цвета. Кто это? Друг? враг? или нейтральный фактор?

– Это пограничный отряд «оранжевых», – поясняет Потап Епифанович, тиская сенсор управления родной «IBM». – Черт знает, что у них на уме?

– Разве они заинтересованы в помощи зараженным? – Задавший вопрос Герман в принципе не ждет ответа. Он прекрасно понимает, что в жизни бывает всякое. Однако командир отряда «Ахернар» снисходит до также ничего не значащих пояснений.