Станция-призрак - Калинкина Анна

ной? Очень сомневаюсь...

     — То есть, ты считаешь, что надо просто оставить все как есть?

Сами спаслась, и ладно? А других пусть эта сволочь и дальше

убивает?

     — Вовсе нет. Наоборот, я думаю, что спаслись мы с Крыськой

не просто так. Меня, может, сама судьба уберегла, чтобы выпол-

нила два важных дела.

     — Ну, про мать твою я уже слышал. А второе какое?

     Нюта на всякий случай понизила голос.

     — Я хочу убить Верховного, — сказала она. — Мне кажется, ес-

ли за это дело взяться с умом, то может получиться. Тогда весь

этот бред с жертвоприношениями прекратится сам собой. На са-

мом деле люди уже давно недовольны, только молчат до поры до

времени, потому что боятся, да и детей при живых родителях по-

ка не трогали. Даже если после смерти Верховного Игорь займет

его место, при нем ничего такого не будет. Он мягкотелый и нере-

шительный, уж я-то знаю...

     — Нет, все-таки ты просто сумасшедшая, — убежденно сказал

Кирилл. — Тогда почему было раньше этого не сделать, до ваше-

го ухода?

     — У него была охрана, а за нами следили.

     — Ага, следили! Что же это за слежка такая, если вы умудри-

лись смыться с первой же попытки?

     — Просто такого от нас никто не ожидал, — пояснила Нюта. —

Разве нормальные девчонки отправились бы одни в туннели но-

чью? Или даже днем?

     — Нормальные — не отправились бы, — мрачно согласился

Кирилл. — С кем я только связался...

     — Тебя, между прочем, никто особенно не уговаривал, — наду-

лась Нюта. Почувствовав, что дело пахнет новой ссорой, Кирилл

слегка сдал назад.

     — Ну хорошо, — кивнул он, — ты думаешь, что судьба уберег-

ла тебя для этой... миссии. Тогда почему судьба позволила этому

вашему главному идолопоклоннику столько времени заниматься

своими темными делами безнаказанно? Не кажется ли тебе, что

если бы высшие силы хотели его остановить, они давно сделали

бы это без тебя?

     — Ну, не остановили же, — убежденно сказала Нюта. — Значит,

это должна сделать именно я.

     — Не слишком ли много ты на себя берешь? — прищурился па-

рень. — По-моему, у тебя мания величия. Глупо считать, что выс-

шим силам есть до тебя дело.

     — А почему ты так стараешься меня отговорить? Зачем ты во-

обще со мной пошел, помогать или вредить? Я помню, твоему от-

цу велели присматривать за нами. Может, он просто перепоручил

это тебе?

     Кирилл всплеснул руками:

     — Я же говорю, у тебя мания величия! Да кто ты такая, чтобы

к тебе приставили специального человека, который бы тебя со-

провождал, ежеминутно рискуя собой? К тому же, куда и как, по-

твоему, я должен отправлять отчеты о твоем поведении и проде-

ланной мною работе? Я пошел с вами просто потому, что вы бы

пропали без меня.

     «Мы и вправду только чудом не пропали, — подумала Нюта, —

но не ты нас спас. По крайней мере, не только ты». И все же она

не могла не признать, что отчитываться ему тут и впрямь некому.

Разве что предположить, что существует специальная тайная

агентура, представители которой есть на каждой станции. Она

даже развеселилась — Кирилл в роли тайного агента! С другой

стороны, почему он тогда так старательно спорит с нею букваль-

но по каждому поводу, почему отговаривает от любого начина-

ния? Неужели ему просто нравится выставлять девчонку безмоз-

глой идиоткой, чтобы на ее фоне выглядеть умнее самому? А мо-

жет, у него жизненная потребность кем-нибудь руководить, а тут

как раз она удачно подвернулась?

     — Можешь не верить в судьбу, — буркнула она. — Если тебе

так проще, считай это просто моей личной местью отдельно взя-

тому подонку. Как бы там ни было, а бабу Зою я ему все равно не

прощу! — А про себя подумала: «И Макса!»

     — А как же ты планируешь снова оказаться на Спартаке, да

еще таким образом, чтобы никто тебя не заметил? — спросил

Кирилл.

     — Есть пара идей, — уклончиво сказала Нюта.

     На самом деле, у нее просто пропала охота откровенничать.

Конечно, в ее плане была куча слабых мест, да и не план это пока

был, а так, намерение. Выродка Верховного следовало остано-

вить, но Кирилл в чем-то прав: почему заниматься этим должна

именно она? Ее-то саму никто и не думал спасать. Может, дейст-

вительно рассказать обо всем кому-нибудь еще, и пусть другие

разбираются, те, кто сильнее и умнее. Вот только кому это нуж-

но? Она представила себе, с каким лицом выслушал бы ее началь-

ник Сокола Бутов. Пришла тут какая-то авантюристка и начала

людям голову морочить. «Мы разводим свинью, выращиваем

зерно и консервируем слизь, — скорее всего, сказал бы он. — А до

того, кто и во что верит, нам и дела нет». Возможно, на самом де-

ле он сказал бы что-нибудь другое, но смысл был бы тот же.

А что же анархисты, закаленные в боях и кичащиеся своей бес-

корыстной справедливостью? Они, конечно, возмутились бы, уз-

нав о творящемся беспределе, но, пошумев и выпустив пар, при-

вели бы кучу неоспоримых доводов. До Спартака по туннелям не

добраться, а по поверхности идти слишком опасно. Пытались же

с их слов какие-то отчаянные головы пробиться к Тушинской и

что? Пшик! Да и потом, без разрешения их батьки Нестора такой

поход уж точно не обойдется, а атаман мигом смекнет, что от это-

го мероприятия ни барышей, ни славы — одни потери. И в общем,

Нюта могла его понять: что такое две девчонки за год, когда в ме-

тро ежедневно по тем или иным причинам гибнут десятки? Про-

стая арифметика — пытаясь спасти двоих, по дороге можно загу-

бить в несколько раз больше. А ведь у Верховного тоже есть сто-

ронники, и вряд ли они будут смотреть, как чужаки убивают их

главаря. Значит — новая кровь и новые жертвы. Так стоит ли оно

того? Как ни крути, а получается, что кроме нее самой восстанав-

ливать справедливость некому. Но сначала Нюта должна до-

браться до Беговой и узнать о судьбе матери, а там видно будет...

     * * *

     Прошло несколько дней. Нюта приноровилась и уже не так ус-

тавала во время сбора слизней. Как-то, перебирая вещи, она на-

шла в кармане своего комбинезона клубок цепочек и принялась

их распутывать. К ее изумлению, кое-кто из местных заинтересо-

вался ими. После непродолжительного торга девушке удалось

выменять себе и Кириллу кожаные куртки, сшитые на Динамо, —

не новые, кое-где залатанные, но еще вполне крепкие. С ее точки

зрения, сделка была крайне выгодной, к тому же несколько цепо-

чек даже осталось.

     Неизвестно, сколько времени путешественники могли бы про-

вести на Соколе, но однажды, когда они вернулись со смены, ока-

залось, что на станции в их отсутствие произошло нечто неожи-

данное. Их тут же обступили возбужденные люди и стали расска-

зывать, что утром раздался стук в ворота снаружи, и часовые

подобрали израненного, измученного парнишку, который уверял,

что пришел со станции Тушинская! Сейчас он находится в мед-

пункте, и хорошо бы им на него взглянуть и сказать, правду ли он

говорит или выдумывает.

     В небольшой, выложенной кафелем комнатке стояла кровать.

Раненый был накрыт коричневато-зеленой простыней, какими

пользуются медики, — на них не так видна кровь. Едва взглянув

на лежащего, Кирилл узнал в нем друга детства Димку. Тот тоже

был потрясен.

     — Не ожидал тебя встретить тут, — с трудом шевеля запекши-

мися губами, говорил худенький темноволосый паренек. — Ведь

вы на Сходненскую ушли. А после этого у нас такое началось! Со

Спартака пришел вооруженный отряд — какая-то гадина им

стукнула, что у нас большие потери, вот они и явились посмот-

реть, не удастся ли прибрать к рукам нашу станцию. Кое-как от-

бились, хотели на Сходненскую послать за подмогой, но оттуда

пришли двое и рассказали, что у них самих черт знает что творит-

ся: люди исчезают, а из туннелей приходят какие-то лемуры и во-

руют у них еду. И чем меньше остается людей, тем больше появ-

ляется этих лемуров. Некоторые думают, что это какая-то эпиде-

мия, и в лемуров превращаются сами пропавшие. В общем, они

там сами не знают, что делать, и просятся к нам. Но наши словно

с ума сошли. Перебежчиков этих выгнали обратно, сказали, что

из-за них на Тушинской может то же самое начаться. Никогда я

не видел, чтобы знакомые люди на глазах так зверели! Я уже про-

сто бояться начал. Этих, со Сходненской, вообще чуть не убили.