Ко времени моих слёз - Головачев Василий

Посвящения как такового не было.

Визитеры, неизвестно каким образом умудрившиеся пробраться на охраняемую территорию зенитно-ракетного комплекса, сообщили Арсению, что он «избран для важных деяний на благо всех людей», ибо отмечен «высшим духом» и способен стать «великим вершителем путей» за пределами Земли и Солнечной системы. Что имелось в виду, Арсений понял гораздо позже, в момент же встречи он думал о другом, да и польщен был, что его избрали «для важных деяний».

– Как я узнаю, что мне пора работать и что делать? – спросил он.

– Узнаешь, – был ответ.

Так и случилось.

Уже на следующий день над позицией ЗРК птицы собрались в правильный шар, удивив дежурных офицеров и самого Арсения, а в кабине «А», где находилась система селекции движущихся целей (СДЦ), на которой он работал оператором, Гольцов внезапно потерял сознание и впал в транс, длившийся чуть больше трех минут. К счастью, никто из сослуживцев этого не заметил, а единственный подчиненный Арсения сержант Дубинин решил, что его начальник просто уснул.

Оказалось – не просто…

Арсения Васильевича окликнули, он очнулся, поздоровался с соседями по лестничной площадке – тихой супружеской парой, выводящей во двор собаку, и поднялся к себе в квартиру. Быстро переоделся, вскипятил чай, сделал пару обжигающих глотков и сел в кресло перед телевизором, не включая его.

Резко, будто где-то повернули выключатель, на него снизошло спокойствие. Арсений Васильевич ощутил прилив сил и уверенности, чего с ним не случалось давно. Включилась некая могучая защита организма от стресса и неприятных переживаний. Но вместе с тем он почувствовал необычное желание разобраться в своем состоянии, понять, почему оно приходит только перед сеансо м работы в «запредельном пространстве» и почти не проявляется в реальной жизни.

Усилием воли Арсений Васильевич удержал себя в сознании, вбирая всем телом энергию открывшегося канала связи с ины м континуумом, направил часть потока по своим чакрам и энергетическим меридианам, используя его как чистящий инструмент. Скачком пришло ощущение, что он может все! Даже вынуть из черепной коробки мозг и «очистить его от шлаков и разнообразной информационной грязи». Делать этого он, однако, не стал, побоялся, но кровеносную, симпатическую и нервную системы «почистил» излучением канала, цвет которого воспринимался как «нежно-синий ультрафиолет».

После этого Арсений Васильевич начал искать источник излучения и обнаружил его «высоко вверху», что соответствовало одновременно и космосу, и глубоким внутренним слоям материи кваркового уровня.

Кто-то посмотрел на него оттуда удивленно и недовольно, однако Арсений Васильевич вошел в раж и попытки определиться не оставил. Пошел дальше, поднимаясь еще «выше», пока перед ним словно не разорвалась невидимая силовая завеса и он очутился в ином мире, насыщенном движением и жизнью.

Описать этот мир было трудно даже впоследствии, но в состоянии «всемогущества» он понимал все, что здесь происходит, как и чем живет чужая природа.

Мир запредель я был текуч, подвижен, непрерывно менял форму объектов, струился, сверкал огнями, цвел, играл запахами и внезапно замирал на несколько мгновений, чтобы снова начать движени е. И ощущал этот мир Арсений Васильевич не планетой, а колоссальной протяженности материальным образованием гораздо больших масштабов, чем планета, звезда и даже галактика. Хотя, возможно, он и представлял собой галактику – для его обитателей, или базовую «ячейку» бытия, каковой для людей представлялась планета Земля.

Однако понаблюдать за жизнью запредельной «галактики» долго не удалось. Тот, кто работал с Арсением Васильевичем в паре, некий мощный разум (Гольцов называл его Диспетчером), независимая сущность, живущая где-то на Земле (так ему почему-то казалось), напомнила ему о себе, пропустив разряд «горячей» энергии через сознание Арсения Васильевича, и он, полуослепший и полуоглохший, выпал в реальность своей квартиры, задыхаясь от нехватки кислорода.

«Не отвлекайся! – прилетела откуда-то чужая равнодушная мысль. – Этот сектор Универсума тебе недоступен. Ты линейный оператор, оператор второго уровня, делай свое дело и довольствуйся этим».

«Я хочу знать, что я делаю», – мысленно ответил Арсений Васильевич.

«Ретранслятору необязательно знать, что и куда он передает. Ты контролируешь и поддерживаешь равновесие положительных и отрицательных потенциалов целой метавселенной. Больше тебе знать не положено».

«И все-таки я хочу знать, что делаю!»

«Зачем? Меньше знаешь, лучше спишь, как говорят у вас. Не вмешивайся, не выводи свое знание на уровень сознания, иначе изменишь реальность».

«Я не стану менять реальность, но хочу понимать…»

«Похоже, ты устал, оператор, пора уходить на отдых. Мы подумаем над этим. А пока давай работать, нас ждут».

«Один вопрос: что означают «положительные и отрицательные потенциалы целой метавселенной»? Как это понимать? Как Добро и Зло?»

«Это чисто человеческая оценка энергий, участвующих в процессе корректировки реальности. Но если тебе так хочется, пусть будет Добро и Зло».

«И на чьей я стороне?»

«Ты посредине».

«Как же я могу корректировать равновесие, не ведая…»

«Разговорам конец! – На голову Арсения Васильевича снова упал каскад «горячего» сияния, выбивая из рассудка посторонние мысли. – Входим в общий канал! Начали!»

Арсений Васильевич всем телом почувствовал почти физический контакт с Диспетчером, словно ему подставили плечо, и овладел могучим потоком энергии, направляя его в мир запредель я. Мысли и чувства полностью растворились в этом потоке. Арсений Васильевич перестал ощущать себя человеком, превращаясь в гигантский компьютер, управляемый программой коррекции «разнополюсных потенциалов», вста л над чужой метавселенной «во весь рост».

Метавселенная проявилась перед глазами объемным светящимся сетчато-волокнистым образованием, ниточки-лучики которого имели разный цвет. Многие из них светились малиновым и коричневым светом, что говорило о преобладании в этих точках пространства «отрицательных» энергий. С ними надо было работат ь – подавлять экспансию негативных сил, очищать от «грязи и пыли», а если не удавалось – безжалостно отсекать, отрезать от общей структуры. Впрочем, то же самое надо было делать и с очень яркими «белыми» нитями и узелками, чтобы вся структура сохраняла некое таинственное «равновесие».

Арсений Васильевич глубоко вздохнул, чувствуя нетерпеливое соседство Диспетчера, и нацелился на кустик багрово светящихся жил…

С высоты птичьего полета пейзаж был красив и безмятежен, но что-то в нем присутствовало странное, отвлекающее от свободного парения и созерцания ландшафта.

Максим внимательно оглядел зеленое море лесов и трав под ногами, обнаружил черный провал и насторожился: провал притягивал взор, будоражил, заставлял напрягать зрение и пугал своими размерами и почти идеально круглой формой.

Болото? Или кратер вулкана?

Откуда на русской равнине вулкан? – возразил он сам себе. Просто понижение, свет солнца туда не достает, вот и кажется, что это кратер, дыра…

Вовсе не кажется. Это и в самом деле дыра!

Максим развернулся, скользнул к черному пятну, вглядываясь вниз, ловя в «кратере» смутные тени и светлые прожилки, и вдруг его понесла к пятну какая-то сила! Он забарахтался, молотя воздух руками и ногами, как пловец, попавший в горную реку, пытаясь удержаться на прежней высоте, но не смог, полет превратился в стремительное падение, и… он подхватился на кровати в холодном поту, с неистово колотившимся сердцем.

– Ты чего? – заворочалась жена.

В прихожей раздался телефонный звонок.

Максим бросил взгляд на часы: без пятнадцати восемь утра, – слез с кровати, прошлепал босиком по холодному полу в прихожую, снял трубку:

– Слушаю.

– Срочное задание, майор, – загундосил в трубке голос полковника Пищелко, начальника отдела; он никогда и ни с кем не здоровался. – Поднимай своих людей, Шамана тоже. Вылет в одиннадцать двадцать, то есть через три с половиной часа.

– Куда? – обалдел Максим.

– В Улан-Удэ. Все материалы получишь на аэродроме в Домодедове.

– Что случилось?

– По нашим данным, бандиты собираются похитить одного из лам Иволгинского дацана. Надо посмотреть на месте, соответствует ли информация действительности. Остальное – при передаче пакета.

Не попрощавшись, полковник отключил связь.

Максим в задумчивости положил трубку на телефон. Потом обзвонил всех членов своей команды, передал приказ собраться с вещами в аэропорту Домодедово и поспешил в ванную.

Отдел Федеральной службы безопасности, в котором он работал, официально назывался «отделом энергоинформатики», на самом деле эта структура инспектировала все пятьдесят два региона страны по выявлению экстрасенсов и ясновидящих и привлекала их к работе со спецслужбами. В каждом регионе существовал свой центр парапсихологии, в котором числились от трех до десятка экстрасенсов разного уровня, работу которых и контролировал Отдел (так его называли сотрудники между собой – просто Отдел). Главной его заботой было выявление и нейтрализация мощных экстрасенсов, работающих на криминальные структуры, так как экстрасенсы определенного уровня свободно могли выстраивать психоэнергетические программы человека таким образом, что он умирал в считаные дни. Бывали случаи, когда начинали гибнуть в автокатастрофах известные политики, не угодившие определенному преступному клану. А в Омске, к примеру, недавно участились случаи прямого зомбирования граждан, которые открывали двери своих квартир незнакомцам, а потом бежали в сбербанк, снимали с книжки деньги и передавали чужакам. Или выносили из дома все ценное. И напрочь забывали облик обокравших их людей. Группа Максима Разина занималась именно такими делами и с большим трудом вычислила экстрасенса, который оказался… учителем истории в школе, но работал на местного омского авторитета.