Собор - Злотников Роман Валерьевич

— Где ты был? — Казалось, его губы с трудом могут извергнуть звуки человеческой речи.

— Черт побери, я все время здесь. — Злость помогла «акуле» преодолеть оцепенение. Он устал бояться и терпеть.

— Я звонил тебе.

Это было что-то новенькое. До сих пор псих не выказывал ни малейшего интереса к чему-либо электронному или механическому. А с той поры, как нашел себе волка, даже машины обходил стороной. Будто перенял звериную недоверчивость ко всему неживому.

— Телефон весь день не работал.

Полоумный сделал несколько шагов и снял трубку, «акула» заметил, как выгнулась его губа, когда он коснулся пластика. Положив трубку, Серая Смерть повернулся, и тут «акула» заметил, что у него располосована правая рука, разорваны губы, а на левой стороне груди чернеет огромный кровоподтек. «Акула» перевел взгляд на волка. Тот тоже выглядел не лучшим образом. Разодранное ухо, распоротый до белых ребер бок, распухшая кровоточащая рана на лапе. «Акула» мысленно присвистнул. Кто же смог добраться до этого монстра?

— Как давно не работает?

Напряжение атмосферы злобы ослабло, и «акула» смог подняться на ноги.

— Я заметил около десяти часов утра.

ОН повел головой, словно ища какое-то подтверждение этим словам, прислушался и несколько успокоился, будто кто-то подтвердил эти слова.

— Что вы хотите от меня?

— Хозяин тебе уже…

— ОН ТВОЙ ХОЗЯИН! Я СВОБОДЕН!

От этого вопля «акула» едва удержался на ногах. А Серая Смерть прыгнул к нему и схватил за лацканы куртки.

— Вы затеяли со мной странную игру! Если бы вы хотели, чтобы я уничтожил их, вы бы не пытались меня остановить. Вы специально подставляли меня! Они знают обо мне!

Он отшвырнул «акулу» в угол. «Акула» упал и опрокинул торшер, свет погас.

— Я не буду больше с вами. Вы предали меня. Они знали обо мне. Они ЖАЛЕЛИ меня!

Его глаза, казалось, вспыхнули в темноте, и даже безумие уже не казалось человеческим.

— Я накажу вас. Тебя сейчас, а этого твоего хозяина позже.

Он зарычал и бросился на «акулу». От первого наскока «акула» увернулся. То ли привык, что ему никто не сопротивляется, то ли помешали свежие раны, но «акула» успел поймать его на захват и перевел руку на болевой.

— А-а-а-а, ты хочешь схватки! — Серая Смерть никак не отреагировал на вывернутую руку, хотя любой нормальный человек уже давно орал бы и кидался на стенки от нестерпимой боли.

«Акула» надавил еще сильней и попытался сломать руку. Но Серая Смерть вдруг вырвался из «мертвого» захвата и обеими руками заломил его голову так, чтобы открылась сонная артерия.

— Ты глупец!

Последнее, что почувствовал «акула», — это клыки, рвущие его горло.

Иван только что закончил изучение материалов по покупке пятипроцентной доли акций банка «Император» и, откинувшись в кресле, сладко потянулся, разведя руки до хруста в лопатках, как вдруг задинькал селектор. Иван удивленно воззрился на часы — было начало девятого — и переключил аппарат на динамик:

— Кто?

Смущенный голос Ниночки произнес:

— Иван Сергеевич, к вам посетитель.

— Ниночка, вы знаете, когда в нашей фирме заканчивается рабочий день? — деланно сердито сказал Иван.

Несколько мгновений из динамика не доносилось ни звука, потом еще более смущенный голос Ниночки произнес:

— Я хотела… Он инвалид, с палочкой, и я думала…

Иван тихонько рассмеялся:

— Я имел в виду вас, сколько можно торчать на работе, вас же с нетерпением ждут миллионы молодых людей города Москвы и близлежащих окрестностей. А ну марш домой.

Ниночка поняла, что шеф шутит, и следующая фраза была прямо-таки пропитана облегчением:

— Ну так вы же работаете, Иван Сергеевич.

— Я — богатый бездельник. Это мое личное дело, чем мне скуку убивать: стриптизом или созданием видимости тяжкого труда в глазах сотрудников, злостно нарушающих КЗОТ или что там сейчас его заменяет.

Ниночка рассмеялась:

— Хорошо, Иван Сергеевич, я ухожу, только как с посетителем?

— Что поделаешь, пусть заходит. Если человек приходит в такое время, значит, ему очень надо.

Когда почти неслышно открылась дверь кабинета, Иван убирал документы в сейф. Но то, что он почувствовал, заставило его резко обернуться. На пороге стоял… Богородцев. Пару секунд они рассматривали друг друга. Богородцев стоял, тяжело опираясь на роскошную черную палку с серебряной черненой ручкой. Он был одет в дорогое пальто и бобровую шапку, но если раньше при взгляде на него становилось ясно, что перед вами властитель, то сейчас Богородцев производил впечатление полной развалины.

— Добрый вечер, Иван Сергеевич. — Его голос звучал надтреснуто и безжизненно.

— Добрый и вам, Константин Алексеевич, присаживайтесь. — Иван указал на кресло в углу и сам вышел из-за стола. — Чем обязан такой неожиданности?

Богородцев, шаркая ногам, преодолел несколько шагов и осторожно плюхнулся в кресло. Неудивительно, что Ниночка его не узнала. Те, кто видел его только по телевизору, вряд ли нашли бы сейчас много общего между блиставшим на телеэкране вершителем судеб и этой полуживой развалиной, тяжело осевшей в кресле.

— Я пришел с белым флагом. — Богородцев произнес это тихо, но четко выговаривая слова.

Иван слегка опешил:

— Вы хотите попробовать договориться?

— Нет, я капитулирую, — ответил Богородцев и добавил: — Я проиграл.

Иван подошел к шкафчику и достал с верхней полки небольшую деревянную бутылочку, вырезанную из березы. Набрав ложку содержимого, настоянного на меду, он осторожно протянул ее гостю:

— Выпейте.

Богородцев посмотрел на ложку так, будто она была наполнена ядом, но вдруг обмяк и равнодушно сунул ее в рот. Минуту спустя он выпрямился и удивленно воззрился на Ивана. Богородцев хотел задать какой-то вопрос, но удержался. Иван, наблюдавший за его реакцией, сказал:

— Прекрасно, теперь мы можем поговорить. Что означает ваше заявление?

Богородцев сунул руку во внутренний карман и, вытащив пачку листков, исписанных от руки, протянул их Ивану:

— Думал, что мне будет трудно говорить.

Иван взял листки и вернулся за стол к лампе. Прочитав, Иван аккуратно положил их на стол и подошел к Богородцеву. Он с нескрываемым интересом смотрел на гостя.

— Вы действительно потрясающий человек, Константин Алексеевич. Скажу честно, нам бы пришлось очень нелегко, если бы вы запустили в действие все, о чем я только что прочитал.

— Я знаю, — просто сказал Богородцев, — надеюсь, вы уже поняли, что все это не будет воплощено в жизнь.

— Вы выглядите не очень здоровым, — заметил Иван.

— Вы это к тому, что кто-то может начать действовать независимо от меня? — одними губами улыбнулся Богородцев. — Нет. То, что вы прочитали, существует в единственном экземпляре. Если бы я не опасался, что не сумею все рассказать, это вообще не появилось бы на бумаге. Никто не знает, что и как должно быть сделано. Кроме меня, конечно.

— Ну что ж, у меня есть все основания быть удовлетворенным.

Иван умолк, а Богородцев закончил за него:

— Но вы пока не знаете, что я хочу взамен?!

Иван ожидающе смотрел на него. Богородцев спокойно выдержал его взгляд:

— Ничего.

Иван усмехнулся:

— Так не бывает.

— Никогда?

— Только не с вами.

Богородцев негромко рассмеялся:

— А мы неплохо изучили друг друга, а, Иван Сергеевич?

Иван кивнул, не отводя взгляда.

— Вы правы, Иван Сергеевич, — размеренно произнес Богородцев, — я хочу, чтобы вы остановили Серую Смерть.

Иван продолжал молча смотреть на него.

— Я хочу, чтобы вы убили его! — Голос Богородцева сорвался на фальцет.

Иван перевел взгляд на окно. В кабинете повисла мертвая тишина.

— Возможно, так и будет, — наконец негромко произнес Иван.

Богородцев яростно заговорил:

— Вы обязаны остановить его. Это вы сделали его таким монстром. Он уже убил сотни человек, он совершенно неуправляем…

— А вы, значит, не несете никакой ответственности за его действия? — полюбопытствовал Иван.

Богородцев осекся. Снова повисла тишина.

— Он убил Андрея, — безжизненным голосом заговорил Богородцев, — я никогда не думал, что меня может так сломать смерть одного человека. А может, это болезнь… — Он закрыл лицо руками и замер, потом шумно выдохнул, отер лицо ладонями. — Вы можете мне не верить, но вся операция с Собором вызывала у меня не то чтобы отвращение, но неприятие, что ли… — Он грустно улыбнулся. — Будто кто-то меня заставлял. Смешно.

Иван мысленно согласился: «Триглав». Что же это за силы, олицетворяемые этими именами? Создавалось впечатление, что боги действительно управляли судьбами людей откуда-то из-за края мира. Несмотря на неприятие Конрада и его скептицизм, следовало признать, что это работало. Между тем Богородцев заговорил вновь: