Допрос с пристрастием - Березин Федор Дмитриевич

— Салагар выжил, как думаешь? — хмуро спросил Глюк.

— Можно запросить по связи, но… — Ведич не договорил.

— Не стоит, — согласился Глюк. — Нам не велено «засвечиваться», вот и не рыпайся. Да и…

— Не хочешь расстраиваться? — понял Ведич. — Стоп! Справа, на два часа, что-то дви…

Ведич уже наводил туда импульсный пистолет.

— Не стреляй! Отставить! — крикнул Глюк. — Это Механуша. Надо же, какая верная машинка… Ну-ка, иди сюда, к папочке! Ути-ути!

— Первый раз вижу, чтоб ты так сюсюкал, — буркнул Ведич. — Откуда знаешь, что Механуша? Может, другая косилка?

Сам он, правда, тоже уже не сомневался.

— Я в нее маркер впаял, — пояснил Глюк. — Ути-ути…

— Сам впаял маркер?! — выпучил глаза Ведич. — Когда и где научился?

— Да я просто попробовал. — Глюк остановился. — Ух ты, и вправду Механуша. Ну, что, с нами пойдешь? Нет?

— Значит, у тебя способности, — задумчиво произнес Ведич. — Может, тебе выучиться на… Как их, блин? Ну, новая специальность теперь в Зоне? Только появилась?

— Мнемотехник, — подсказал Глюк. Дальше он продолжил общение с косилкой. — Так что, пойдешь с нами? Там автоны, от такие вот, — он развел руки, будто газонокосилка могла оценить масштаб.

— Слышь, Глюк, не будь сумасшедшим, — сказал Ведич. — Она вечно пилит свою железную траву. Выдаст нас этими визгами.

— Чего ты понимаешь, хмурый ученый сталкер Ведич? Она нам еще удачу принесет. Да, Механуша?

Что-то в этих словах было. Ибо только тут Ведич обратил внимание на то, что пурга утихла. Они могли общаться своими голосовыми «фазо-синхронизаторами» безо всякой натуги. Он оглянулся назад. Там, позади, что-то периодически вспыхивало. Поземка все-таки застилала даль. Ведич приподнял забрало и посмотрел вверх. Тучи висели низко-низко, как всегда над Зоной. Эти тучи даже создавали иллюзию купола.

«Опять я забыл спросить у Кварода про это дело, — вспомнил Ведич. — Все-таки неясно, это мерещится с куполом, или гравитационный Барьер притягивает тучи к себе в полусферу?»

— Ускоримся, Глюк! — произнес он командным тоном. — Не надо, чтобы нас засекли с Форта каким-нибудь радаром.

— А что, разве нас послали не из Ковчега? — удивился Глюк.

— Потом поговорим на эту скользкую тему, — произнес Ведич загадочно и перешел на скорый шаг. Для экзоскелета, конечно. Для невооруженного сервомоторами человека это была бы сдача норматива на скорость.

69. Специфика существования в Зоне

Леону Азриэлю повезло подслушать разговор двух небожителей. Парочка генералов — русский и их собственный — герой ПААВ Иващ — обменивались эксклюзивными мнениями по поводу будущих проблем. Тыкали пальцем в это самое небо, а может, просто их посетило очередное озарение. Самого Азриэля они не заметили. Он как раз возился у гусеницы, изучал старинную — черт знает каких времен, и так же давно заваренную — трещину на одной из ступиц. Именно в таком присевшем положении он и замер. Потому что, если уж что-то подслушал, то совсем негоже вскакивать теперь истуканом для отдания чести. Не хватало смутить или попросту напугать героя атомной войны. Да и русского тоже. Мало ли, какие у них, у этих русских, обычаи. Может, сибирские генералы носят под полой всегда взведенный пистолет. Здесь, на границах Зоны, у него инстинкт какой-нибудь сработает, и пальнет на шум, не разбираясь. Будут потом сослуживцы мозги Азриэля, примерзшие к танковой гусенице, лопаточкой соскабливать да обсуждать шепотком «несчастный случай».

Так что Леон как сидел на корточках, так и остался, пока генералы не удалились. Зато уж о чем говорили, запомнил буковка в буковку. Хоть и беседовали на русском, но уж этот язык был для механика-водителя одним из родных.

— Зря вы свои «Меркавы» ЭМИ-пушками вооружили, — сказал тогда русский генерал. — Они ж при выстреле все частоты забивают. Будут вам «джипиэски» забивать. Еще заблудитесь.

— В наших пустынях как-то не забивали, — резонно возразил Давид Иващ. — А с чего бы тут?

— То ж в пустыне! — вздохнул сибиряк. — Тут ведь климат другой. Да и Зона. Она ж всякие вредные факторы завсегда усиливает, а полезные гасит.

— Это кто ж мерил? — удивился израильский военный профи.

— Опыт это. Жизненный опыт, — веско отчеканил россиянин.

Затем генералы двинули дальше в молчании, а Азриэль наконец-то отлип от своей гусеницы и распрямился.