Атака Скалистых гор - Березин Федор Дмитриевич

Ах, вот они, родимые, так нужные ранее TV. Что-то верещат, о чем-то посмеиваются лица-сирены. Вот и пришел ваш, да и наш, час. Опускается тяжелая палица судьбы. Ба-бах! Красота! Какие же они глупые. Этот уже с дырой и искрит, деформируется под кроссовками, а другие все еще не врубились. Хотя нет. Пугают! Пыжит мышцы какой-то культурист-чемпион. Впечатление от охвата трицепса? Нулевое. Опускается палица-бита. О, теперь да! А, обороняются. Выскочил сразу из трех экранов тираннозавр-рекс. Скалит зубы, отворяет пасть шире двадцати девяти дюймов. Не утруждайся, ты не у дантиста! Вот вам конец мезозоя! Рушится сверху палица-метеорит, круша атмосферу. Бегут, поджав хвосты остаточные рептилии. Получите комету Шумейкера-Леви прямо по кумполу! Ах, вымирать так с музыкой? Трясут попами бедолаги певички. Извиняемся, сегодня вас это не спасет! Свистит в кислородной среде разогнанная до лучевой скорости дубина. Ба-бах! И уже нет певичек – осыпались стеклянным туманом. Теперь что там? Муси-пуси? «Спокойной ночи, телепузики»? Дурачим младенчиков? готовим новые кадры для сериальных поездов в старость? Идет по дуге ударная субмарина для гольфа. Ба-бац!

А эти? Что притихли? Прикинулись мертвыми? Молча блестим чернотой, дабы про вас забыли? Спущен рычаг баллисты. Режет атмосферную плотность тяжелый, простой снаряд. Хуг! Ух ты! А ведь можно поднатужиться втроем и перевернуть всю стойку. О, это кто? Выскочил из видеодвойки или тут и был? Кричит что-то, брызжет слюной. А, он, оказывается, что-то тут покупал и оплатил, говорит. Смотри, какой Александр Матросов. Заслоняет свои 32 дюйма туловищем. Взлетает палица судьбы. Ничего, нечего было копить на такую технику. Век TV еще длится, но он уже прошел. Мы их приговорили, как прицельно пущенная комета, динозавриков. Ты что, еще не унялся? Кто вернет денежки за чеки? Ну, уж точно не мы. Раскручивается сверхзвуковая праща. Да отойди ты, баран! Вот, козел! Говорили же, предупреждали: "Не стой под стрелой, когда работает «Катюша». А тем более «Ураган». Что ж, теперь с TV наконец-то закапала кровь. Мы протаранили их душу.

Все, пора сматывать удочки. Хотя вон сколько тут еще TV – маленьких и больших, и еще наверное на складе. Ну вот этот, самый большой, покоящийся на верхотуре как замаскированный ДОТ… Его никак не получится обойти. Работает штурмовая группа. Смотрите, даже не вякнул!

Выскакиваем во все еще визжащие оконные проемы. Так-с… Это что? Мы разве грабители? Кто разрешал прихватывать что-то для себя? Заслужил? Ах ты затесавшаяся в наши ряды мразь. Жаждешь получить палицей? Вот то-то! Верю, что исправишься, а то бы… Прямо сейчас.

Ух ты! А вот и ребятки с помповиками. Бросьте свои «пукалки», посмотрите сколько нас. Вы окружены и плохо кончите, Джон Сильвер! Оружие на пол… То бишь на асфальт! Руки выше! колени согнуть! Вот так-то лучше. Мотаем отсюдова быстрей. Вот-вот тут окажутся «гансы» на «луноходах».

Надо не забыть избавиться от послуживших правому делу бит. Эх, не по специальности вы поработали. Никогда не увидать вам красивых подстриженных лужаек для игры в гольф… Или там… Во что хоть ими играют? Кто знает-то? Ослы мы все-таки, ослы! Но ладно, хоть лягаться обучаемся.

7. Примерка брони

– Оцени, – говорит Епифаныч и тычет рукой в разложенное на помосте экзоскелетное снаряжение. – И, кстати, угадай страну-производителя, допустим, попытки за три.

– Неужто… – с ходу и в сомнении вздергивает брови Герман, подразумевая достаточно невероятный ответ.

– Вот именно! – поднимает указательный перст майор Драченко. – Вот именно. Правда, пока это опытная партия. Может, снова, не дай бог, повторим свой обычный завал дела, когда дойдет до опта.

– Мне почему-то кажется, что нам придется провести испытание этого новячего продукта в бою, так? – предполагает Герман, в неком смутном сомнении за результат такой проверки.

– Ты прав, лейтенант. Настолько прав, что я даже подумываю, не пора ли тебе повысить звание за пытливость и догадливость. – И Потам Епифанович снова вздергивает палец кверху. Ему явно доставляет удовольствие беспрерывно демонстрировать свой новый, на вид совсем не отличимый от настоящей руки протез.

– Послушайте, майор, – кривит губы Герман, – что-то данная мысль не вызывает у меня восторга. Не лучше ли испытать полуфабрикаты на манекенах? Или в конце концов на каких-нибудь других, не столь ценных как мы специалистах?

– Ишь ты! – хмыкает Драченко. – Жаждешь подставить под удар товарищей? Братьев по оружию? Нехорошо, Герман Всеволодович, нехорошо. И кроме того, совсем плохо не верить в достижения далекой северной Родины. Она, понимаешь, о тебе печется, заботится. Почему, понимаешь, столь большое недоверие к успехам Московии на почве новых технологий?