Звездный огонь - Серебряков Владимир

— Не вижу связи, — призналась она.

Мне хотелось ответить, что в этом и состоит разница между природным умом и искусственным наращением интеллекта. Но я, не будучи рискуном-самоубийцей, воздержался.

— Я почти уверен, что вы хотите применить этот эффект для создания оружия, — отозвался я. — А вам не приходило в голову, что не вы с Лиетом первые до такого додумались? Возможно, целью было не привести планету к ее нынешнему состоянию, а разрушить прежнее? Что, если эта штука — не автоматический афродитофо… тьфу! Короче, если это не богмашина, а — смертьмашина?

— Автоморт, — тяжело проронила Новицкая.

Термин был мне знаком — из всех пущенных прекурсологами в оборот словечек это, к счастью, до сих пор не выходило за рамки гипотетических построений. Автоморт — псевдоразумная машина уничтожения, сама себе звездолет, команда, оружие и генеральный штаб. Существованием таких самовоспроизводящихся машин объяснялись следы боевых действий между явно несинхронными цивилизациями Первой волны Предтеч. Нечто подобное предсказывали фантасты Серебряного века — кажется, их выдумка носила название «берсеркер», однако термин не прижился.

Но столкнуться с действующим автомортом… Если машина до сих пор работает, то одному богу известно, что осталось от ее базовых программ за миллионы лет и что ей взбредёт в интелтроны, или что там ей их заменяет, если мы вдруг ненароком разбудим смертьмашину от спячки. Я не очень верил, чтобы автоморт мог пролежать миллионы лет без движения, исполнив основную программу, да и методика, выбранная им, не очень соответствовала представлению о разумной машине… но созданный Предтечами искусственный интеллект будет скорей всего копировать их мыслительные процессы, а что мы о них знаем?

— Вот на этот случай, — оборвала Ибар тоном, не терпящим возражений, — у нас имеются бомбы.

Можно было парировать, что существа, способные создать автоморт, вряд ли стали бы враждовать с технически слаборазвитой расой, а бомба из сломанного ракетного двигателя — не самое разрушительное оружие… вот только следующая фраза агентессы отбила у меня всякое желание возражать.

— У меня есть приказ.

Глава 11

Перейдя на полярную орбиту, мы сделали еще несколько кругов над планетой. Каждый оборот отзывался внутри корабля циклическими вспышками активности, нараставшей по мере того, как приближался северный полюс, и стихавшей — по мере того, как баржа начинала удаляться от Икс-точки. Постепенно картина начинала складываться.

Чем дальше от Земли забрались планетологические команды, составленные ими карты становились все более однообразны — не в смысле изображенной на них топографии, а в отношении имен и названий. Классическая мифология, как уже говорилось, исчерпала себя очень быстро, легенды народов мира — чуть медленнее, но к десятой-двенадцатой заселенной системе кувшин показал дно. Нобелевские лауреаты, включая записных миротворцев, кончились еще на альфанской системе; ученых употребили от изобретателя колеса до Уилсона с Пенроузом включительно (несколько раз). Жить среди наименований, почерпнутых из научной фантастики, почему-то никому не хотелось, хотя следы подобной ономастики сохранились на Новатерре. Короче говоря, уже в те времена, когда лифтовоз притащился в систему Адоная, планетографы перестали давать имена даже самым крупным образованиям на пригодных для заселения планетах, оставляя эту честь колонистам, отчего названия становились сходны и невыразительны. Габриэль не избежал подобной участи; соотносить его географию с топонимикой преисподней было бы напыщенно, а с ономастикой Рая — попросту богохульно, так что, окрестив окруженное складчатыми хребтами плато в северном полушарии венцом Творения, картографы более не утруждали фантазию и нарекали что видели и как видели (у меня зародились серьезные подозрения относительно того, кому мы обязаны пиком Сикорского). Самаэлю не досталось и того. На тех картах, которыми мы располагали, горы, равнины и провалы обозначались исключительно цифровыми индексами, составленными по сложной и невразумительной системе. Естественно, мы уже на втором витке выработали свои наименования.

Икс-точка лежала в центре обширной приполярной равнины, в полном согласии с шаблоном Арракиса тут же перекрещенной нами из «объекта гамма-38-0635» в Большой Биляд. В направлении нулевого меридиана равнина равномерно повышалась, переходя в сильно эродированную горную цепь Хребет Селедки, в противоположном — так же постепенно сходила в древнее океанское ложе. Лайман Тоу предположил, что до фазового перехода эти места представляли собой огромное болото, сливавшееся с морем, которое мы заслуженно, хотя и не слишком оригинально, поименовали Мертвым. Разные методы подсчета давали разные оценки температуры на Самаэле до того, как планета иссохла, но о полярных шапках тут не слыхивали и в лучшие времена. Ближе к экватору даже на этих высотах дул бы непрестанный ветер, отголосок стратосферных бурь, но эту северную область не затрагивали циклонические ячейки. Единственным источником возмущений служила «зона нагрева» — некая точка, почти идеально совпадавшая с полюсом, где густой воздух бурлил, словно вода в чайнике.