Земля оборотней - Гурова Анна

Калма слушала их с явным удовольствием, даже головой кивала, а черные, словно из дыма сотканные пальцы ее все поглаживали ручку сампо.

— Всё верно поняли, детки. Верное моим желаниям, сампо уничтожит всё. И останусь я не первой — единственной. Или думаете, что я заскучаю в одиночестве? Да я от века одна! Никого не будет в мире, способного сравниться с Калмой, никого, способного бросить ей вызов! Разве не чудесно? Сама не знаю, что слаще — оттягивать этот миг или приблизить его наступление? Вот сейчас поверну эту ручку — и мир прекратит быть…

Черные пальцы сомкнулись на рукоятке, крышка дрогнула…

Но в этот миг Ахти выхватил меч и нанес удар с плеча.

…Ни Ахти, ни кто-либо другой из них не знал ничего о божестве, которому был посвящен Плачущий Меч. В землях Закатного моря правят совсем другие боги. Тут не слышали о солнечном боге стран восхода, который когда-то — один из всех богов и людей — умер по собственной воле и снова вернулся в мир живых, разбив врата смерти и проложив путь каждому, кто не побоится за ним последовать. Ахти понял лишь, что его удар достиг цели, — и тут же его глаза заволокла мгла. Чум, очаг исчезли — перед ним возникла призрачная бесформенная тень, которая бросилась на него и мгновенно растерзала. Обрывки, клочья души воина брызнули во все стороны; налетел сквозняк и выбросил их из чума прямо в черные воды Проруби. А тень, уничтожив Ахти, потеряла форму и силу и вытекла в вытяжное отверстие беспомощным дымом.

Прочие увидели совсем иное. Плачущий Меч вспыхнул, словно луч солнца во тьме, и разрубил Калму надвое. Саамская старуха с криком развоплотилась. Сампо выпало из ее рук и со стуком покатилось по земле. Ахти окутало темное облако. Бездыханный, он выронил меч и упал в очаг, где только что угасло черное пламя. Дым от очага поднялся в вытяжное отверстие и исчез.

— Хар Одноглазый! Он ее достал! — восторженно воскликнула Асгерд, всплескивая руками. — Слыханное ли дело — смертному одолеть Калму!

Она подскочила к очагу, подняла сампо и протянула его Ильмо. Тот взял мельницу, мимоходом подивившись ее тяжести. Остальные так и стояли оцепенев — а Асгерд уже обнимала Ахти. Ильмо показалось, что на ее глазах блестят слезы.

— Такой герой не должен достаться Манале! — воскликнула она. — Он заслужил лучшей участи!

Асгерд крепко обняла его, закрыла глаза… и осела, мягко упала на землю рядом с убитым. Дыхание ее остановилось, грудь перестала вздыматься.

— Ч-что с ней? — запинаясь, проговорил Аке, выглядывая из-за плеча Йокахайнена. — Она что, тоже… того?

— Она отправилась звать его обратно, — шепотом ответил тот.

* * *

Асгерд открыла глаза — и увидела, что стоит на пустынном, угрюмом берегу. Над ней темнело небо, затянутое низкими облаками. Перед ней — черная река, полускрытая туманом. Под ногами — влажный, пахнущий тиной песок. Не хватало только огромного лебедя, скользящего по воде, но Асгерд и так знала, где находится. Страна, где царит вечная осень, где не светит ни солнце, ни звезды, — Манала.

— Где тебя искать, Ахти? — прошептала она, чувствуя, что на глаза снова наворачиваются слезы. — Как собрать по частям, по клочкам? А я-то все дразнила тебя, считала пустомелей… Я бы и самого Сигурда за три шага не распознала, дурноголовая, за героями гоняясь!

На другой стороне в тумане возникла размытая тень. Туман пополз в стороны, словно подчиняясь чарам, и Асгерд увидела женщину средних лет в одежде карьяла. В ее глазах застыло горе, губы были скорбно сжаты. На плече лежали большие черные зубастые грабли. В тумане они напоминали костяную растопыренную пясть.

— Все-таки пророчество сбылось, — глухим голосом проговорила Кюллики. — Он погиб от злой жены. Воистину, найдется ли жена злее Калмы?

— Жена погубила — дева спасет, — отозвалась Асгерд. — Ахти умер как герой. Бросил вызов самой смерти. Не уничтожил ее — нельзя убить то, что никогда не жило, — но нанес поражение, заставил выпустить добычу. Он заслужил лучшей участи, чем упокоиться в черных водах. Только бы найти его…

— Тогда жди.

Кюллики сняла с плеча грабли, вошла по колено в воду и запела руну:

• — Где он? Где мясо, где добыча?
• Бросили его на льду, в снегу закопали?
• Нет его там — его бы там рвали собаки.
• Утопили в болотной тине, в песок зарыли?
• Нет, там его нет — его бы там муравьи да черви объели.
• Вот где он! На высоком месте, на золотом песке.
• Вот она, добыча, вот оно, мясо: свежее, целое, невредимое…

Вечный туман над Маналой снова заклубился, стал гуще и плотнее. Только было видно сквозь него, как вздымаются и опускаются черные зубья граблей. Поднимались, пустые — и снова опускались с плеском в воду, шаря по дну.