Три мудреца в одном тазу - Рудазов Александр

Чертанов послушно перевел. Почему-то после этих слов все мбумбу разом отшатнулись от Гены, глядя на него с нескрываемым страхом. Потом до Чертанова дошло - при переводе фраза невольно исказилась (слишком уж разные языки), и смысл получился такой, что Гена сделает из Комбуты чумбуи-леки. Самое страшное для любого мбумбу.

- Вождь Колобко пошутил, - торопливо пояснил сисадмин. - Просто шутка, понимаете?

- Злая шутка, нехорошая, - пробурчал один из воинов. - Не шутят с такими вещами, Серге, совсем никогда не шутят.

Тем не менее, эта «шутка» здорово подстегнула Комбуту-отшельника - он тут же изложил историю всей своей жизни. Как положено всем мбумбу, родился, женился, но рано овдовел и больше пяти миллентумов назад был завербован пиратами. Не на серьезную должность, конечно. Просто в экипаже свирепствовала цинга, многих больных пришлось списать на берег и катастрофически не хватало обычных рабочих рук. Вот и набрали десятка полтора молодых мбумбу потолковее.

Большая часть новоявленных матросов очень быстро отсеялась сама собой. Кое-кто оказался совершенно не пригоден к такой работе и был безжалостно утоплен (капитан Ганикт не цацкался с командой). Болезни, ссоры с другими матросами, нападения роскинго и некоторых других опасных тварей унесли еще несколько жизней. Постепенно из всех мбумбу остался только Комбута.

Впрочем, то же касалось почти всех рядовых членов экипажа - на «Кристурице» редко кому удавалось протянуть долго. Только сам капитан, боцман и мастер квартердека (а по непроверенным данным - еще и штурман) пребывали на борту уже многие годы, если не века. Еще деды дедов рассказывали, что во времена их молодости «Кристурица» точно так же бороздила соленые воды океана Кромаку, и точно так же на мостике стоял Тур Ганикт Длинная Рука.

А Комбута выжил только потому, что с самого начала был назначен на должность кашевара (он недурно готовил). Да, на пиратских суднах, бывает, и коки ходят на абордаж, но Комбуту от этой судьбы избавили - он занимался исключительно готовкой и обслуживанием. Повар и стюард в одном флаконе. И, конечно, при этом много чего видел и слышал.

К сожалению, бывший пират ничего не мог сказать насчет алмазной башни трех волшебников - его списали на берег больше миллентума назад. Слишком уж старым стал - руки начали дрожать, глаза ослабли. Таким даже на камбузе делать нечего.

Тем не менее, он сразу вспомнил остров Волхвов - туда «Кристурица» заходила, и неоднократно. Сначала это бывало редко, но потом все чаще и чаще. Как правило, в таких случаях капитан, боцман и мастер квартердека уходили куда-то вглубь леса, а потом возвращались разочарованные и командовали отплытие. Проследить за ними никто никогда не осмеливался - слишком уж боялись на судне «господ офицеров».

Колобков на этом месте сразу заявил, что обо всем догадался. На него посмотрели с раздражением - теперь-то уж и дурак бы догадался, что они там делали. Конечно, капитан сотоварищи не решались даже близко подойти к этой башне, пока хозяева были дома - несмотря на старость и сумасшествие Каспар, Бальтазар и Мельхиор вполне еще могли приготовить гуляш из кого угодно. И они почти никогда не отлучались из дому. Пока однажды трем престарелым идиотам не пришло в голову отправиться на морскую прогулку в ветхой лодчонке…

Ну, зачем пиратскому капитану понадобился их дом, можно было не гадать - покажите такого человека, которому не нужна башня, почти целиком сделанная из самоцветов высшего качества. После такого куша можно спокойно уходить на покой - сокровищ хватит до конца жизни. Даже бессмертным. А вот как они умудрились ее утащить, да еще целиком…

Конечно, возникала вполне логичная мысль - колдовство. Тем более, что все уже убедились - на Эйкре волшебства и волшебников хватает, здесь это вполне нормально. И Комбута подтвердил - порой капитан и его бессмертные помощники отчебучивали что-нибудь такое, от чего волосы на голове вставали дыбом. Особенно часто всякие чудеса показывал мастер квартердека, Турбен Ияко. Но и Веданок, боцман, иногда мог что-нибудь такое продемонстрировать - к примеру, начинал выпучивать лоб, как будто из-под него рог лезет, или еще какая-нибудь гадость. А один матрос клялся и божился, что однажды видел боцмана без рубашки, и у него, мол, из боков торчит еще одна пара рук - совсем крохотные, тоненькие ручки, будто у ребенка. Правда, этого матроса как-то очень быстро смыло за борт…

А что касается штурмана, то о нем вообще никто ничего толком не знает. Да, есть на борту особое помещение, называемое «штурманской каютой», и никто никогда туда не ходит, кроме троих бессмертных. Еду тоже никогда не доставляют, и поганое ведро выносить не приходится. Может, там и нет никого, но многие замечали, что доносятся оттуда какие-то странные звуки… А когда капитан, боцман и мастер квартердека там запираются, то слышатся ЧЕТЫРЕ голоса. Значит, живет там кто-то…