Пересмешник - Пехов Алексей Юрьевич

С тех пор как первый прайд получил землю и права, утекло много воды. Рапгар разросся, занял южный берег фьорда, заполз на прилегающие острова, разжился городами-спутниками, и Кошачий приют давно перестал быть изолированным местом, хотя до сих пор считается, что он находится на юго-западных окраинах города. А вместо одного прайда здесь живут уже шесть.

Талер вновь оглушительно чихнул и шмыгнул носом.

– Шел бы ты домой, – укорил я его. – У тебя ведь аллергия на кошачью шерсть.

– Ерунда, – отмахнулся он. – По сравнению с тем, что было раньше, сущая ерунда. Я нашел отличное средство в одной из аптек ка-га.

– Что-то не заметно, что оно отличное, – с сомнением сказал я, видя его слезящиеся глаза и быстро краснеющий нос.

– Это ботому, что я забыл его сегодня бринять.

– Здорово. И долго ты будешь тянуть?

Он вытащил из кармана баночку с пилюлями, заглотил сразу две и, передернувшись, скривился:

– Горькие!

Я лишь руками развел.

– Далеко еще? – мрачно спросил он. – Вроде Мряшал раньше жил в конце Шептунов.

– Ты когда его последний раз видел?

– Лет восемь назад, наверное.

– То-то и оно. Он сейчас помощник одного из старейшин прайда. Так что забудь об окраинах. Нам направо.

Несмотря на то, что это был район мяурров, здесь жили представители и других народов, исключая лишь скангеров. Последних коты не переносили, и те не решались проверять местные помойки, держась подальше от Приюта.

– Тебе не кажется, что котов сегодня удивительно мало?

Я проводил взглядом двух кошек в дорогих атласных платьях с выводком игривых котят, облаченных в морские костюмчики и вооруженных деревянными саблями, и пожал плечами:

– Погода плохая. К тому же они больше ночные жители. Нет. Не кажется.

Мы пошли вдоль ограды старого кошачьего кладбища, затем свернули на улицу, ведущую в глубину района и упирающуюся в Холмы, и я почти нос к носу столкнулся с высоким мужчиной в дешевеньком костюме-тройке. Он отступил на шаг, гневно сверкнул глазами, собираясь сказать какую-то гадость, но захлопнул рот, так как узнал меня, и его рыхлое лицо стало бледно-творожным.

– Привет, Шольц, – сказал я, а затем, отбросив трость, схватил его за грудки и толкнул в узкий проулок между домами.

Разумеется, он пытался сопротивляться, но я мигом прекратил эти попытки, ударив его головой в нос, а затем впечатал в стену, приподняв над землей.

– Тиль! Тиль! Хватит! Ты убьешь его! – я слышал крик Талера, пробивающийся ко мне из-за кровавой пелены гнева, но видел перед собой лишь ненавистное окровавленное лицо, выпученные от ужаса глаза, и продолжал пробивать Шольцем стену.

– Ты совсем с ума сошел. Зачем было меня так швырять? – надо сказать, что Стэфан находился в мрачнейшем из своих настроений.

– Извини, – помолчав, ответил я ему.

– Ты его едва не прикончил, мальчик. Следует держать себя в руках.

Я кивнул, соглашаясь с ним и помешивая брошенный в кофе сахар. Талер сидел напротив меня, несколько удивленный произошедшим, и благоразумно молчал все те десять минут, что мы торчали в кафе, и я приходил в норму.

Чувствовал я себя довольно мерзко. Не потому, что устроил такую безобразную сцену, а потому, что не смог перебороть бешенство и сдержаться. Мой старый амнис прав, я вспыхнул точно так же, как в прошлые годы. То же самое со мной случилось ночью на вилле «Черный журавль». С тех пор прошло так много времени, что я был уверен, будто в любой ситуации могу оставаться с холодной головой. А оказалось, что это не так.

– Ты в курсе, что сломал ему руку? – наконец поинтересовался Талер.

В его голосе совсем не было осуждения, лишь попытка разобраться, что произошло, и отчего я так яростно набросился на какого-то прохожего.

– Если бы ты меня не оттащил, я бы сломал ему шею, – мрачно ответил я.

Впрочем, «оттащил» – это мягко сказано. Понимая, что физически со мной не справится, приятель вооружился Стэфаном и ударил меня тростью по спине. Амнис в одно мгновение привел меня в чувство, одновременно наорав на более кровожадную Анхель за то, что та даже не сделала попытки меня остановить. Последнее обвинение было совершенно несправедливым – пока нож находится в ножнах, он никак не может повлиять на меня.

– Если он обратится к жандармам…

– Не думаю, – возразил я. – Будет расследование. Ему это не слишком выгодно.

– Все знают, что ты оправдан по всем статьям, но если только старший инспектор Фарбо узнает об инциденте… – Талер был необычайно хмур. – Ты просто озверел. Судя по твоей ярости – вы старые знакомые?