Механическая принцесса - Клэр Кассандра

- Нет, Уилл, - сказал Джем, который как всегда, понял Уилла без всяких объяснений.

- Она не всегда была шкатулкой для моих наркотиков. Она принадлежала моей матери. На ней изображена Богиня - Гуань Инь. Говорят, что когда она умерла и достигла врат рая, она остановилась и услышала крики страдания из человеческого мира, и не могла оставить его. Она осталась, чтобы помогать смертным, когда они не могут помочь себе. Она утешает страдающие сердца.

- Шкатулка не утешит меня.

- Изменение - не потеря, Уилл. Не всегда.

Уилл провёл рукой по влажным волосам.

-О, да-, сказал он с горечью. -Возможно, в какой-то другой жизни, после этой, когда мы перейдем реку, или окажемся на Колесе, или какие другие слова вы используете для описания того как покинуть этот мир, я снова найду моего друга, моего парабатая. Но я потерял тебя сейчас-сейчас, когда ты нужен мне больше, чем когда-либо !-

Джем пересек комнату – как мерцающая тень, с легкой грацией Безмолвного Брата – и сейчас стоял возле камина.

Свет от камина озарил его лицо и Уилл увидел, что сквозь него словно проходит свет, своего рода сияние, которого прежде никогда не было.

Джем всегда светился от жизнелюбия и еще больше от великодушия, но это было что-то другое.

Казалось, сейчас Джем горит; это был далекий и одинокий свет, как свет звезды.

- Я не нужен тебе, Уилл.

Уилл посмотрел на себя, на нож у его ног, и вспомнил нож, обагренный кровью Джема и его, который он закопал у дерева на дороге Шрусбери-Уэлшпул.

- Всю жизнь, с тех пор как я появился в Институте, ты был зеркалом моей души. В тебе отражалось то хорошее, что было во мне. Только в тебе я обрел милосердие. Кто будет видеть меня таким, когда ты уйдешь?

Потом наступило молчание. Джем стоял неподвижно, как статуя. Взгляд Уилла искал и нашел руну парабатая на плече Джема; как и его собственная, она стала бледно-белой.

Наконец Джем заговорил.

Холодное безразличие исчезло из его голоса.

Уилл тяжело вздохнул, вспомнив что этот голос был с ним рядом с детства, будто устойчивый маяк, маяк доброты среди темноты.

- Верь в себя. Ты можешь быть своим собственным зеркалом.

- А что, если я не могу? - прошептал Уилл - Я даже не знаю, как мне быть Сумеречным Охотником без тебя. Я всегда сражался только с тобой.

Джем шагнул вперед, и в этот раз Уилл не двигался, чтобы не помешать ему.

Он подошел так близко, что к нему можно было прикоснуться - Уилл рассеянно подумал, что он никогда прежде не находился так близко к Безмолвному Брату, что пергаментная одежда была соткана из странной, бледной ткани, жесткой, как кора дерева, и казалось, что от кожи Джема исходит холод, так же как от камня даже в жаркий день.

Джем взял Уилла за подбородок, заставляя смотреть прямо на него. Прикосновение его пальцев было холодным.

Уилл прикусил губу. Это был последний момент когда Джем, смог бы прикоснуться к нему.

Воспоминания полоснули его, как нож – как годами Джем похлопывал его по плечу, как он протягивал руку, чтобы помочь Уиллу, когда тот падал, как Джем, сдерживал его, когда он был в ярости, собственные руки Уилла на худых плечах Джема, когда Джем кашлял кровью в его рубашку.

- Послушай меня. Я ухожу, но я живу. Я не совсем ухожу от тебя, Уилл. Когда ты борешься, я буду по-прежнему с тобой. Когда ты идёшь в мир, я буду светом на твоей стороне, устойчивой землёй под ногами, силой, которая заставляет держать меч в руке. Мы связаны, вне клятвы.Маркс этого не изменит. Не изменит клятву. Он просто дал слова на то, что уже существует.

- Но что для тебя? - сказал Уилл - Скажи мне, что я могу сделать, ведь ты - мой парабатай, и я не хочу, чтобы ты вошёл в Город Молчания один.

- У меня нет выбора. Но есть то, о чём я хочу тебя попросить. Будь счастлив. Я хочу, чтобы ты имел семью и старел с теми, кто любит тебя. И если ты хочешь жениться на Тессе, то не позволяй мыслям обо мне держать вас отдельно друг от друга.

- Ты знаешь, возможно, она не захочет быть со мной, - сказал Уилл.

Джем быстро улыбнулся.

- Хорошо, думаю это решать вам.

Уилл улыбнулся в ответ, и только в этот момент они снова были просто Джем и Уилл. Уилл мог видеть Джема, и через него прошлое. Уилл помнит как они вдвоём пробегали по темным улицам Лондона, прыгая с крыши на крышу, кленки серафима блестели лезвиями в руках; их часы в тренажерном зале, они толкали друг друга в грязь, лужи, бросали в Джессамину снежки изо льда во дворе, спали, как щенки на коврике перед огнем.

Ave atque vale, подумал Уилл.

Здравствуй и прощай.

Прежде он никогда не особо задумывался об этих словах, никогда не интересовался почему они обозначали не только прощание, но и приветствие.

Каждая встреча вела к расставанию, включая эту, поскольку жизнь жестока.

В каждой встрече таилась печаль расставания, а в каждом расставании была радость встречи.

Он не забыл бы радость, счастье.

- Мы говорили о том, как прощаться, - сказал Джем.

- Когда Джонатан прощался с Дэвидом, он сказал -Иди с миром, потому что мы оба поклялись: Господь да будет между мною и тобою во веки.- Они больше никогда не виделись, но друг друга не забыли. Так будет и с нами. Будучи Братом Захарием и не видя мир человеческими глазами, в какой-то степени я все же останусь тем Джемом, которого ты знал, и буду видеть тебя своим сердцем.

- Ву мен ши шэн си джи цзяо, - сказал Уилл, и увидел, как глаза Джема слегка расширились, и в них промелькнуло изумление. - Иди с миром, Джеймс Карстаирс.

Они ещё долго смотрели друг на друга, но потом Джем надел капюшон, скрывающий его лицо, и отвернулся.

Уилл закрыл свои глаза.

Он не слышал, как Джем ушел, больше слышал; он не желал знать, когда он ушел и Уилл остался один, не хотел знать, когда на самом деле началась его жизнь Сумеречного охотника без парабатая.

А когда за Джемом закрылась дверь и в том месте, чуть выше сердца, где была руна парабатая, вдруг вспыхнула жгучая боль, он сказал себе, что это была просто искра от костра.

Он прислонился к стене, затем медленно заскользл вниз, пока не сел на пол, рядом с его метательным ножом. Он не знал, как долго сидел там, но он слышал ржание коней во дворе, скрежет перевозки Безмолвных Братьев начинающей двигаться.Лязг ворот, как они закрылись. Мы пыль и тени.

- Уилл, - Он поднял глаза; он не заметил, худощавую фигурку в дверях учебной комнаты, пока она не заговорила.

Шарлотта сделал шаг вперёд и улыбнулась.

Была доброта в ее улыбке, как всегда , и он боролся, чтобы не закрыть глаза от воспоминаний ... Шарлотта в дверях этой самой комнаты.

- Ты что, не помнишь, я говорила тебе вчера, что сегодня у нас будет гость в Институте?