Земля оборотней - Гурова Анна

— Трусливым? Ну знаешь!

— Однажды он напал на меня. Я победил его, и он перед лицом Калмы поклялся никогда больше не беспокоить ни меня, ни моих людей. Потому я и не предупредил вас. Был уверен, что вы его не встретите, а если и встретите, то он вам станет союзником, а не врагом… Едва ли он осмелился бы напасть на моего прямого потомка — память у него всегда была хорошая.

— Он и не напал на нас, — сказал Ильмо. — Просто обманом завел в подземелья Когтистого Старца. Но я не жалею об этом — ведь иначе мы бы не встретили и не освободили Асгерд.

— Ох, старый мудрый Вяйнемейнен, — качая головой, насмешливо проговорила Асгерд, — ты слишком хорошо думаешь о людях. Ничто они так быстро не забывают, как собственные обещания и клятвы. Хиттавайнен намеревался убить и съесть всех спутников Ильмо, а его самого предложил убить мне — на всякий случай, чтобы на него не обрушилось проклятие карьяльских богов и твоя месть. Чтобы не запачкать себя божественной кровью, хе-хе…

— Вот как? Что ж, значит, он еще подлее, чем я думал. Но уж, будь уверена, Дева Битвы, — меня самого он вспомнит. Готов поспорить, что в этих горах мы его не встретим.

Но они встретили его, прямо у памятного входа в долину. Хиттавайнен висел на древней сосне, среди черепов своих жертв — огромный труп, расклёванный птицами. Длинные русые с проседью волосы шевелил ветер, а мохнатые руки с большими черными ногтями казались лапами зверя… Варг был насажен на острый сук, который торчал у него из груди.

— Ну и дела! — ахнул Ильмо, когда Вяйно объяснил им, кого они видят в человеческом облике. — Кто его так?

— Кто-кто? Привет от Карху. Больше некому. Чего ж они не поделили-то?

Оборотень погиб, и его долина теперь тоже выглядела расколдованной. Не было больше ощущения голодного взгляда в спину — просто холодная, мрачноватая долина, полная воронья, обглоданных костей и волчьих следов.

Путешественники переночевали в памятной хижине. Сидя у горящего очага, Ильмо снова рассказывал, какого они тут натерпелись страху, как сражался с оборотнем Ахти…

— Жаль, что от Карху мы такого незамысловатого наскока не дождемся, — задумчиво сказал Вяйно, выслушав его. — Лучше бы нам иметь дело со стаей оборотней, чем с одним этим медведем.

— Ты его боишься? — спросил Йокахайнен. — Ты, Вяйнемейнен?

— Я не знаю, чего от него ожидать. Карху опасен своей непредсказуемостью.

Асгерд кивнула:

— Я тоже не знаю, как с ним лучше сражаться. Он, как вода, протекает сквозь руки, а потом оказывается за спиной и отрывает голову. Когда я жила у него в плену, мне иногда казалось, что он — часть собственных пещер, или они — часть его. Он появлялся и исчезал совершенно неожиданно, будто проваливался сквозь землю. Несколько раз я пыталась сбежать, но путь, по которому я проходила до того десятки раз, вдруг приводил меня в тупик или сворачивался в кольцо…

— То есть он позволял тебе бродить по его подземельям свободно? — уточнил Вяйно. — Любопытно… А скажи, Асгерд, были ли там такие места, куда тебе ходить строго запрещалось?

— Да, было одно, — подумав, сказала она. — Небольшой круглый зал — тот самый, где он, уходя на юг, посадил меня в ледяную клетку.

— Как он выглядит, где находится?

— Я же сказала: маленький, шагов тридцать в ширину. Потолок куполом, гладкий ледяной пол…

— Просто ледяной?

— Нет, весь исчерченный рунами. Тонкими-тонкими — и очень сложными. Карху сидел там целыми днями, всё что-то резал на льду…

— Точно, я помню этот зал, — подтвердил Йокахайнен. — Там стены и свод тоже были покрыты льдом и сами светились, и там было столько магии, что я едва не потерял сознание. Господин мой, неужели мы туда полезем?

— Понадобится — полезем, — сурово сказал Вяйно. — Но для начала попытаемся выманить Когтистого Старца на поверхность.

У Асгерд азартно заблестели глаза.

— Согласна поработать приманкой!

— И я! — сказал Ильмо.

Вяйно добродушно усмехнулся.

— Вы думаете, это обычный зверь, которого можно подманить на привязанную у опушки козу? Карху очень стар и очень хитер. Если вспомнить, как он ловко прошел насквозь все земли Тапио, не оставив вообще никаких следов… Я оценил вашу самоотверженность, дети, но простите меня — вы уже приманка. Если бы Карху не хотел сражаться, мы бы его никогда в жизни не нашли. Но, надеюсь, против такого соблазна, как вы вдвоем, он не устоит. Он придет за вами, причем тогда, когда мы не будем этого ожидать. Не поручусь, что он не подкрался сюда и не слушает наш разговор.