Дороги и сны - Панкеева Оксана Петровна

– Вот видите, брат Вольдемар, почему вам казалось, будто вас обманывают, – добродушно улыбнулся Шеллар, набивая трубку. – Господа любят своего главного режиссера и стесняются говорить посторонним людям о его… скажем так, не вполне пристойном недуге. Маэстро – алкоголик и в периоды запоя становится полностью неадекватен. Кто у нас еще остался? Хореографа трогать не будем, старушке за восемьдесят, и разбирается она только в танцах. Дирижер?

– Маэстро Вольф нашел другую работу, – грустно поведал бухгалтер. – Он обещал приходить в дни спектакля, если потребуется, но… Вы же знаете… У нас в репертуаре всего две готовые пьесы, из которых давать мы можем только одну, так как потеряли одного из ведущих актеров. У нас получается один спектакль в неделю, да и то зал полупустой. Словом, разорение, господа, чистое разорение…

– Итак, брат Вольдемар, – подвел итог Шеллар, не позволяя страдальцу завести «плач дядюшки Цыня» по второму кругу, – мы выяснили, что из руководства театра в вашем распоряжении имеюсь только я. Что вы хотите мне сказать в связи с этим?

Брат Вольдемар толкнул речь. Похоже, он произносил ее уже несчетное количество раз и барабанил как молитву. Лично Шеллару было глубоко начхать на его дурацкий пафос, многозначительные паузы и завуалированные угрозы, но если то же самое пришлось выслушать Карлосу… Маэстро запросто мог и сердечный приступ схлопотать, и запить, и покончить с собой. Надо будет потом все-таки выяснить, что же с ним на самом деле случилось.

Терпеливо дождавшись, когда министр выдохнется и умолкнет, Шеллар небрежно выбил трубку и поинтересовался:

– И что вы хотите конкретно от меня?

– Как – что? – захлебнулся негодованием брат Вольдемар.

– Простите, но то, что вы изложили, я прекрасно знаю без вас. Меня интересует не теория, а конкретные действия.

– Ну… – С конкретными действиями у непризнанного поэта дела обстояли не так блестяще, как с вдохновляющими речами. – Для начала выгоните этого алкоголика и найдите на его место благонадежного человека, пересмотрите репертуар…

– Как вы это представляете? Я должен бросить свою основную работу и заниматься кадровыми вопросами в убыточном театре? Вы у нас специалист по изящным искусствам, вот вы ими и занимайтесь. Между прочим, это заведение даже не является моей личной собственностью, оно принадлежало короне, и я им владел до тех пор, пока был королем. В настоящее время как основные средства, так и оборотные принадлежат ордену. Если вы желаете, чтобы я принимал участие в управлении театром, этот вопрос следует согласовать на высшем уровне, но даже тогда я смогу вам помочь только в материальной сфере. Художественная часть все равно останется в вашем ведении, поскольку я в этом попросту не разбираюсь.

Брат Вольдемар обиженно посопел, но спорить с советником не рискнул, будучи заранее уверен в поражении.

– Вы выяснили все, что хотели? – участливо поинтересовался Шеллар.

– Да, пожалуй, далее терять здесь время нет смысла, – горделиво изрек министр и поднялся, собираясь уходить.

– В таком случае позвольте проводить вас. А вы, молодой человек, – советник повернулся к Лукасу, – подготовьте мне пока те документы, о которых я упоминал. Я сейчас вернусь, и мы посмотрим, насколько фатальны понесенные вами убытки.

Глава 13

Казак всегда славился своим наплевательским отношением ко всевозможным условностям и заоблачной беззаботностью, какую может позволить себе только действительно бессмертное существо. Он всерьез полагал, что заявиться в логово врага, сияя красными шароварами и экзотической шапкой, – это нормально, разумно и абсолютно безопасно. Ну в крайнем случае можно шапку снять, а шаровары надеть синие.

«Ты видел хоть раз, что у тебя под шапкой?!» – взвыл Макс и получил вместо ответа наглядную демонстрацию. Дескать, что странного в бритой голове с клоком волос на макушке?

Впрочем, при всех своих милых чудачествах Казак был мужик покладистый; уговорить его при необходимости не составляло такого уж непосильного труда. Да и подурачиться он любил, отчего идею заплести косу из своего чуба принял с восторгом.

То, что получилось из него в результате, напоминало не то беглого хинского чиновника, разыскиваемого за растрату, не то плод мистралийско-бедуинского мезальянса, каким-то дивом пробившийся в маги.