Дороги и сны - Панкеева Оксана Петровна

– Ваше величество, – раздраженно огрызнулся Кантор, – я никогда не изучал местность с высоты и понятия не имею…

– У отца спроси. Или приведи к Ольге его, он и знает, и объясняет лучше, чем ты. Извини, я понимаю, что ты беспокоишься и переживаешь, но твое раздражение неуместно. Ничего лучшего в нашем положении придумать нельзя. Если считаешь, что можно, – предложи свой вариант. Разумеется, вооруженный штурм дворца как вариант не рассматривается. Такой глупости даже Мафей не предложил бы.

– Кстати! – спохватился Кантор, который чуть не позабыл о своем вопросе из-за королевской многоречивости. – Насчет Мафея! К едреным демонам ваши нотации, лучше мне вот что объясните…

Шеллар выслушал внимательно, однако свеженькая загадка его ничуть не обрадовала – возможно, оттого, что для его величества подобные загадки сохраняют свою загадочность не дольше полуминуты. Еще раз оглядевшись и поинтересовавшись между делом, сколько, по мнению Кантора, будет тянуться эта бесконечная пещера, он без долгих размышлений сообщил:

– Полагаю, мэтр уже давно все сообразил и твое вмешательство не потребуется. Но если тебя снедает любопытство, можешь тихонько, наедине поинтересоваться у его высочества, кто ему приснился под этой пирамидой и в каком достойном сочувствия виде.

– Так вы думаете…

– Я уверен, – перебил его король. – Мистические знания о предмете, который Мафей видит впервые в жизни, могут происходить только из одного источника. Если мне не изменяет память, его провидческие способности выражаются единственным способом. И я не зря предполагал, что свои сны он научился скрывать.

Кантор с досадой выругался. Сознание собственной недогадливости и эта действительно бесконечная пещера только усугубили его раздражение.

– Он ведь не скажет! Если это не я, может, и удастся придавить, но если я – нипочем не скажет!

Шеллар вдруг рассмеялся:

– Это же элементарно. Логическая ловушка для маленьких детей. Делаешь понимающее, но решительное лицо и ставишь вопрос так…

Глава 16

Мафей затравленно оглянулся, словно из зарослей неведомого колючего растения могла появиться какая-нибудь помощь или подсказка.

– Дело совсем не в том… – начал он и осекся, по лицу собеседника поняв, что его попытка оценена ниже всяких возможных пределов.

– Мафей, – проникновенно произнес Кантор, – смирись с тем, что ты не умеешь врать так же бесстыже, как твой кузен или мой папа. В театре за подобную игру закидывают фруктами и овощами. Гнилыми или квашеными, по сезону. Мне не нужно от тебя признание, твои попытки отмазаться сами по себе уже на признание тянут. Мне интересно только имя. Если проблема в том, что тебе тяжело говорить человеку в глаза, что его ждет, – я не настаиваю. Если это я, можешь не говорить. А если не я, то кто?

Мафей упорно молчал и пялился в безжалостные кусты, которые оставались равнодушны к его проблеме.

Кантор выдержал подобающую паузу и издал весьма натуральный вздох, от которого опустились бы руки даже у самого злонамеренного метателя фруктов.

– Понятно. Одно никак в толк не возьму – как же меня туда занесет? Местные жители там жертвы своим богам приносят, что ли?

– Да нет же! – Эльф страдальчески заломил брови и чуть ли не с мольбой заверил: – Это не ты, честное слово!

– Но ты же не сказал, – возразил Кантор. – Значит, я.

– Я не потому!.. – чуть не плача начал выкручиваться мальчишка, и тут кусты сжалились.

– Извините, господа, вы что-то слишком долго умываетесь, – сообщил мэтр, выныривая из зарослей. – Я уже успел сварить кофе, Ллит – рассказать мне свой сон, а Жак начал усиленно бояться, не случилось ли с вами чего, и скрывать свое беспокойство за непристойными шуточками.

– Вы подслушивали, – непочтительно перебил его Мафей.

– Путь сквозь эти заросли занимает некоторое время, – ничуть не смутился волшебник. – И я, разумеется, слышал окончание вашей беседы. Но уж не вам, юный обманщик, обвинять старших в подслушивании. Наставник не объяснял вам, что лгать – нехорошо, а лгать столь неумело – еще и чревато большим позором?

– Ну почему, почему вы все обязательно лезете в мои сны?! – Мальчишка честно пытался не разреветься, но это у него плохо получалось. Видимо, эльфийские глаза так устроены – чуть что, и мокрые. – Ну зачем, ведь все равно все случается как должно и изменить что-либо можно только в худшую сторону!