Девятое Правило Волшебника - Гудкайнд Терри

Никки подошла еще ближе и мягко провела рукой по его плечу, стараясь утешить.

— Ричард, я ни за что не стала бы заставлять тебя делать вещи, которые тебе противны. Ты видишь, теперь я уже не оспариваю твое желание верить в реальность твоих фантазий, хотя сама считаю иначе.

— Я знаю.

— Но после той ночи на кладбище не один ты погрузился в раздумья. Я тоже передумала многое.

Ричард смахнул мелкие камешки с ограды колодца, не желая смотреть ей в глаза.

— И до чего же ты додумалась?

— Помимо всего прочего, мне пришла в голову одна нехорошая мысль. Я ничего не говорила до сих пор отчасти потому, что не была уверена, верна ли моя догадка, а если верна, то, право, уж лучше бы у тебя просто помутился разум. Я по-прежнему не знаю, действительно ли это послужит ответом на все, что с тобой происходит. Увы, доказательства утеряны, и я ничем не могу заменить их, но в этих условиях, боюсь, мне следует все-таки сказать…

— О чем ты? — спросил Ричард. — Какие доказательства потеряны?

— Стрела, ранившая тебя, — хмуро отозвалась Никки. — Боюсь, все дело было в стреле, но вовсе не в том смысле, как я поначалу думала, и все намного хуже.

Ричарда ошарашила серьезность ее лица и тона.

— Объясни, при чем тут это?

— Ты не видел, кто стрелял в тебя? Кто держал арбалет?

Ричард постарался вызвать в памяти обрывочные, смутные образы, оставшиеся от того утра, когда его ранили. Он проснулся, заслышав волчий вой. Еле различимые в темноте ветви деревьев покачивались. И тут же его окружили вражеские солдаты. Пришлось отбиваться от нападающих со всех сторон. Он хорошо помнил, как держал в руке Меч Истины, как впечаталась в ладонь проволочная оплетка рукояти и прошел сквозь нее прилив силы. Он запомнил и стрелков, прячущихся за деревьями. У большинства были луки, но он разглядел и нескольких арбалетчиков — обычный состав передового охранения, высылаемого вперед войсками Имперского Ордена.

— Нет… Солдат я видел очень смутно, и кто попал в меня болтом, не скажу. Но зачем это тебе? Что ты надумала?

Никки смотрела на него, не отрываясь, наверное, целую вечность. Ее бездонные, нестареющие глаза напомнили ему других женщин, владеющих магией: старую аббатису Энн, новую аббатису Верну, Эди, Шоту и… Кэлен.

— На том болте были зазубрины, не позволявшие вовремя вынуть его никаким обычным способом, чтобы спасти твою жизнь. Я отчаянно спешила и начисто забыла, что стрелу следовало сначала осмотреть, а потом применять к ней Магию Ущерба.

Ричарду не нравилось странное направление разговора.

— Осмотреть зачем?

— Проверить, нет ли на ней заклятия. Дьявольски простых чар, способных разрушить человеческую душу.

Ричард еще не услышал основного, но ему уже не хотелось слушать дальше.

— Что за чары такие?

— Заклинание приворота.

— Приворота? — нахмурился Ричард. — А как оно работает?

— Примерно так же, как приворотное зелье.

Ричард уставился на нее в изумлении:

— Приворотное зелье?

— Да, в некотором смысле. — Никки слегка пошевелила сплетенными пальцами рук, подыскивая правильные слова. — Это заклинание создает видение некой женщины — обычно она вполне реальна, но, судя по всему, может быть и выдуманной, действие будет таким же. Словом, ты влюбишься в нее. Но это еще слабо сказано. Под воздействием заклинания ты сделаешься одержимым, не сможешь думать ни о чем, кроме той женщины. Не сможешь заставить себя забыть о ней…

Она вздохнула.

— Это заклинание держится волшебницами в глубоком секрете. Обычно они узнают его от матери, наделенной даром. Цель заклинания — крепко связать определенного человека с той или иной женщиной, в большинстве случаев с самой волшебницей. И узы, создаваемые им, всегда любовные. Иногда чародейки не удерживаются от соблазна применить это заклинание к мужчинам. Действует оно настолько сильно, что во Дворце Пророков даже подозрение в его использовании считалось чрезвычайным происшествием. Если какая-нибудь из сестер попадалась на этом, подобный проступок приравнивался к насилию, а наказание было суровым. В самом лучшем случае волшебницу изгоняли, но могли и казнить. Такие приговоры тоже известны. Помнится, последняя подобная история случилась во дворце пятьдесят лет назад. Преступницей оказалась послушница Вальдора. Мнения судей разделились — половина за казнь, другая — за изгнание. Аббатиса стала на сторону вторых, и молодую послушницу изгнали. Не сомневаюсь, что сестры, служащие Джеганю, знают, как вызывать чары приворота. Для одной из них не составило бы труда наложить такое заклятие на одну или несколько стрел либо болтов в то утро: не убьют, так зачаруют…

— Это не заклятие, — угрюмо сказал Ричард.

Никки проигнорировала не только его тон, но и сами слова.

— Этим можно многое объяснить. Заклинание приворота вызывает у жертвы совершенно реальные ощущения. Оно заставляет человека неотступно думать о предмете своих желаний.

Ричард запустил пятерню во взлохмаченные волосы, стараясь не сердиться на Никки.

— Какой в этом смысл? Джегань желает убить меня. Ты же сама говорила, что он придумал зверя для исполнения этого желания. А чары тут совершенно ни при чем! Смысла не вижу!

— Ох, на самом деле все вполне осмысленно. Заклятие действует сильнее, чем простое убийство, Ричард. Неужели не понимаешь? Оно может подорвать у народа веру в тебя. Оставаясь в живых, ты своими руками разрушил бы все, что создал.

— Своими руками? Что ты имеешь в виду?

— Увлеченный заклинанием к недостижимой цели, ты начисто забросил бы все прочие дела. И люди подумали бы, что ты — сумасшедший. Это заставило бы их усомниться в ценности твоих слов и всего, чему ты их учил. Таким образом, заклинание обрекло бы тебя на смерть духовную. Ты лишился бы всех чувств, всех привязанностей и интересов, поглощенный безумным влечением к образу, который тебе казался бы совершенно реальным, но неизвестно где находящимся.

Ричард слушал ее молча.

— Теперь ты понимаешь, почему приворотные чары считались преступлением? — спросила Никки. — Все рассыплется прахом, потому что народ сообразит: у безумно влюбленного вождя и все прочие идеи наверняка безумные. А ведь это Джеганю еще выгоднее, чем твое уничтожение!

Ричард подумал, что жертва приворотных чар наверняка не осознает, что с ней сделали. И насчет мнения окружающих все верно: уже многие сочли его безумцем. И все же он возразил:

— Истина не зависит от одного человека, говорящего о ней. Она остается истиной, даже если ты не уважаешь этого человека!

— Может быть, это и верно, Ричард — но у большинства людей нет такого ясного понимания истины.