Конец пути - Прозоров Александр

Олег замер, оценивая промелькнувшую мысль.

Да, конечно, по запаху он никого найти не сможет. Но, может быть, есть что-то, доступное и его ощущениям? Хоть у одного из беглой четверки — у холопа, у купца, у невольницы, у правителя? Хоть что-нибудь! Запах, магнетизм, духовное влечение, кровь, приметные вещи, цвет..

— Стоп! — Олег сдул ореховую шелуху, кинул ядрышки в рот, прожевал. — Кровь! Мы все замараны кровью. А я знаю одного очень упрямого охотника, умеющего учуять кровавый след даже через всю планету. Медный страж!

Магическое порождение Раджафа, непобедимый, неуязвимый воин, самый неподкупный судья и неумолимый палач в одном лице. Путники уже дважды успели столкнуться с этим монстром. Первый раз он, утопив обе ладьи Любовода, выследил и перебил всех моряков, что замарали свои руки кровью, когда разоряли кое-какие деревушки на берегу реки. Страж преследовал преступников, хотя они заметали следы, улепетывали со всех ног, хотя Олег смог заманить его в болото и утопить там с головой! Все равно выбрался, выследил, настиг и покарал!

Второй раз медный страж погнался уже за ними — за ним самим, Любоводом, Ксандром и холопом. Погнался, можно сказать, ни за что: они в честном поединке перебили каимский дозор. Битва как битва — к тому же дозорных было вдвое больше. Разве за победы на ратном поле можно судить, как за убийство?

Но с медным стражем невозможно договариваться — монстр двинулся за ними, загнав тут неподалеку на могучий валун, а Олег, вспомнив удачный заговор, взял да и прибил его следы.

— Так теперь и торчит чудище Раджафа где-то тут, рядышком, — усмехнулся ведун. — И хочет нас всех нагнать, да не может с места сдвинуться. Уж оно-то Любовода чует, можно не сомневаться. И Будуту чует. И Ксандра, конечно, тоже… Но ведь кормчий далеко, он в Каиме, раненый лежит. Медный страж в первую очередь нападет на тех, кто будет ближе. А ближе всех… Ближе всех, выдергивая гвозди, буду я… — сделал окончательный вывод Олег. — Но ведь ищейка-то как хороша, грех не использовать. Ладно, чего-нибудь придумаю.

Середин кинул недоеденные орешки в развязанный заплечный мешок, затянул узел. Привычным движением забросил за спину котомку и щит, поднял накидку и двинулся к дороге. Она заканчивалась как раз у речной отмели, с которой путники и удирали от стража в последний раз.

Никакого общения, кроме взаимных набегов, между Каимом и землей отверженных, не признающих уговора, не имелось. Поэтому по мере приближения к реке, разделяющей оба мира, дорога становилась все менее и менее нахоженной. Вправо и влево от нее отворачивали тропинки, ведущие, наверное, к бортням, делянкам, грибным местам или уловным омуточкам. Эти тропинки словно высасывали из тракта силу, и в конце концов он превратился в такую же полузабытую, поросшую травою тропу, как и все остальные. Оно и понятно: ходить в набеги по одному и тому же пути глупо — противник либо засаду организует, либо крепость поставит. А коли разными путями бродишь — то и дороги нормальной нигде пробить не получится.

Заметив в стороне от тропы высокую старую ель, Олег свернул к ней, без труда нашел длинную еловую шишку с растопыренными чешуйками, чуть дальше обломил с болезненного вида ольхи нижнюю сухую веточку. Собственно, это было почти все, что требовалось для магического ритуала. Порыв ветра принес аромат свежести — Середин не стал возвращаться на тропу, двинулся на запах и вскоре разглядел впереди между деревьями серебристые проблески воды.

Оказалось, он попал аккурат туда, куда и хотел — за рекой, вытянувшись на две сотни метров между изгибами русла, желтела истоптанная сотнями копыт песчаная отмель. Остов искалеченного судна валялся по ту сторону отмели, брошенный первым плотик — по эту. Никаких дозоров на берегу не имелось — если порубежники Раджафа и караулили врага, то где-то дальше, на лесных тропах. А может, сейчас, после разрушительного похода ведуна и его мертвой армии, каимцам стало не до границ, бросили пока на самотек. Кого им бояться? Дальних соседей они успели запугать так, что и близко не подходят, а ближние… С ближними они уже столько крови напускали, что по обе стороны реки особых сил для нападения не осталось.

Впрочем, переправляться на ту сторону в планы Олега не входило. Подобрав по пути несколько валежин, он свалил дрова у кромки воды, срезал с одной из палок немного щепок, пару других распушил «елочкой». Достал из поясной сумки кресало и пучок мха, опустился на колени, несколько раз чиркнул огнивом. Когда возле упавших на сухой мох искр закурился слабый дымок, ведун наклонился, осторожно его раздул до слабого огонька, сверху положил щепки, а когда огонь перебрался на них, уже увереннее добавил «елочки», и накрыл сверху палками валежника. Пока костер разгорался, Середин отломил от осиновой веточки четыре одинаковые палочки, заточил, вогнал их в шишку под коричневые чешуйки.