Кровавый рыцарь - Киз Грегори

Он понял, что поверил в обещание Амбрии, поверил, что спасение возможно, сразу же, как она рассказала ему о своем плане. Но, в известном смысле, теперь это уже не имело значения.

– Надо же, как вам весело! – послышался женский голос.

Леоф вздрогнул. Ареана стояла в дверях и смотрела на них.

Она не разговаривала с ним с того самого утра, когда обнаружила Амбрию в его постели.

– Ареана! – воскликнула Мери. – Ты к нам присоединишься? Нам нужно, чтобы кто-нибудь спел партию Талеат!

– Неужели? – с сомнением хмыкнула девушка, по-прежнему глядя на Леофа.

– Пожалуйста, – сказал он.

Она продолжала молча стоять в дверях.

– Прошу вас, – попросил Леоф. – Вы должны были нас слышать. Я знаю, что вам захотелось самой это спеть.

– Неужели? – холодно повторила она.

– Я хочу, чтобы вы ее спели, – настаивал Леоф.

– Я могу начать снова, – предложила Мери.

Ареана вздохнула.

– Ладно. Начинай.

Спустя час Мери устала и ушла спать. Леоф боялся, что Ареана последует за ней, однако она осталась и подошла к окну. После короткого замешательства Леоф присоединился к ней.

– По-моему, что-то происходит, – заметил Леоф. – В Торнрате. Над ним уже несколько дней поднимается дым.

Она кивнула, даже не посмотрев в сторону крепости.

– Мне кажется, вы замечательно поете партию Талеат, – снова заговорил он, – хотя для вас я написал совсем другую.

– Я не стану принимать участия в этой комедии, – отрезала Ареана. – Не стану.

Леоф понизил голос.

– Я работаю над ней только для того, чтобы Роберт не повредил вам или Мери. Я не собираюсь ставить эту пьесу.

– Правда? – Девушка посмотрела ему в глаза, и ее взгляд слегка смягчился.

Композитор кивнул.

– Правда. Я работаю совсем над другой вещью.

– Хорошо, – кивнула она, вновь поворачиваясь к окну.

Леоф пытался найти способ продолжить разговор, но ничего подходящего не приходило ему в голову.

– Вы поставили меня в дурацкое положение, – глухо сказала она.

– Я не хотел.

– А это еще хуже. Почему вы ничего не рассказали мне о себе и леди Грэмми? Наверное, мне следовало бы догадаться. Она покровительствовала вам, к тому же она красива и опытна, а у вас сложились прекрасные отношения с Мери.

– Нет, – возразил Леоф. – Я… до той ночи не о чем было и говорить. Она пришла – и я не был готов…

Ареана презрительно рассмеялась.

– О да, как и я. Не стану скрывать, что мне пришла в голову та же мысль. Мне казалось, что я смогу облегчить вашу боль, и я… – Ареана запнулась, и по ее щекам покатились слезы.

– Ареана?

– Я была девственницей, знаете. В Эслене это не слишком модно, но в провинции все еще ценится… – Она беспомощно махнула рукой. – В любом случае, уже поздно. Но я подумала, что, если буду с кем-то добрым и нежным, с тем, кто постарается не причинить боли, мне удастся забыть…

Она облокотилась на подоконник и спрятала лицо в сгибе руки. Леоф, беспомощно глядя на нее, погладил девушку по волосам.

– Я сожалею, что так случилось. Я никогда не хотел вас обидеть, – сказал он.

– Я знаю, – всхлипнула Ареана. – А я слишком размечталась. Кто теперь захочет прикоснуться ко мне?

– Я прикасаюсь к вам. Вот, взгляните на меня, – попросил Леоф.

Она подняла к нему залитое слезами лицо.

– Мне кажется, вы верно прочли в моей души чувства, которые я к вам испытываю, – признался он. – Но вы должны кое-что понять. То, что они сделали со мной в подземелье, изменило меня. Речь идет не только о моем теле и руках; изменилась моя душа. Уверен, вы понимаете, о чем я говорю. Очень, очень долго я мог думать только о мести, ни о чем другом. Я строил планы. В темнице я встретил человека, точнее, слышал его голос. Мы беседовали. Он рассказал мне, что на его родине, в Сафнии, возмездие считается искусством, к нему следует тщательно готовиться и смаковать его. Это казалось таким разумным. Роберт должен заплатить за зло, которое он творит. И та, другая музыка, над которой я работаю, станет моей местью.

– Что вы имеете в виду?

Он закрыл глаза, понимая, что продолжать нельзя, но уже не мог остановиться.

– Существует более восьми тональностей, – тихо заговорил он. – Есть еще несколько запрещенных – даже в академиях о них говорят шепотом. Вы видели – чувствовали – влияние, которое оказывает музыка, если она правильно написана. Мы можем не только возбуждать и управлять чувствами, мы способны сделать так, что нас никто не сможет остановить до тех пор, пока мы не закончим. И все это возможно при помощи известных нам тональностей, но настоящую силу я обрел, когда открыл – точнее, Мери открыла – одну очень древнюю запрещенную тональность. А теперь я нашел еще одну, которой не пользовались со времен Джестера Черного.