Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров (др. изд.) - Гудкайнд Терри

— Это уже не важно, — вздохнула она. — В Племени Тины та же болезнь, что и в Эйдиндриле.

— Мне жаль, Мать-Исповедница, что эта болезнь посетила и твой дом.

Кэлен сжала его пальцы.

— Чандален, что это за место? Эта пещера?

— Я же тебе говорил когда-то. Место с плохим воздухом и грудой металла, который ни на что не годится.

— Значит, мы сейчас к северу от вашей деревни?

— К северо-западу.

— Сколько времени понадобится, чтобы вернуться в деревню?

Он ударил себя в грудь кулаком.

— Чандален силен и бежит быстро. Я выбежал из деревни на закате. Чандалену понадобится только два часа. Даже в темноте.

Кэлен окинула взглядом залитое лунным светом поле за низким холмом, на котором они стояли.

— Луна светит достаточно ярко. — Она скупо улыбнулась. — И ты должен знать, что я не слабее тебя, Чандален.

Чандален ответил ей такой же скупой улыбкой.

— Да, я хорошо помню твою силу, Мать-Исповедница. Тогда побежали.

Квадратные хижины Племени Тины были залиты призрачным лунным светом. В маленьких окнах горели огни, но все люди сидели по домам, и Кэлен была этому рада: она не хотела видеть страх в их глазах и знать, что многим из них суждено умереть.

Чандален повел ее сразу к дому духов. Дома в деревне стояли тесно, но дом духов стоял отдельно. Лунный свет серебрил черепицу, которую помогал делать Ричард. Охотники Чандалена окружили мрачное здание, лишенное окон.

У двери на низкой скамье сидел Птичий Человек. Его серебряные волосы, свисающие до плеч, поблескивали в лунном свете. Он был гол. Узор из кругов и линий, нанесенный черной и белой глиной, покрывал его тело и лицо; так раскрашивали себя все, кто принимал участие в сборище, чтобы дух мог их увидеть.

Два горшка, один с белой глиной, другой — с черной, стояли у ног Птичьего Человека. По его остекленевшим глазам Кэлен поняла, что он пребывает в трансе и заговаривать с ним бессмысленно. Впрочем, она знала, что нужно делать.

Кэлен расстегнула пояс.

— Чандален, ты не мог бы повернуться спиной? И попроси, чтобы твои охотники сделали то же самое. — Это была самая большая уступка ее скромности, которую позволяли обстоятельства.

Чандален передал ее просьбу своим людям на родном языке.

— Мои охотники и я будем охранять дом духов, — сказал он Кэлен через плечо.

Когда она разделась, Птичий Человек, не говоря ни слова, принялся обмазывать ее глиной, чтобы дух мог увидеть и Кэлен. Сонные цыплята сидели неподалеку на низкой стене. На этой стене еще сохранился след от удара меча Ричарда.

Кэлен понимала, что должна сделать это, должна войти и говорить с духом, но ей это было не по душе. Сборище созывалось только в случае крайней необходимости, и хотя духи иногда давали нужные советы, радости от этих советов не было никакой.

Закончив обмазывать Кэлен глиной, Птичий Человек ввел ее внутрь. Шесть старейшин сидели вокруг черепов предков, разложенных в центре. Птичий Человек сел на свое место, скрестив ноги. Кэлен села напротив него, справа от своего старого друга Савидлина. Она не говорила с ним; он тоже пребывал в трансе и видел духа, которого Кэлен видеть пока не могла.

За спиной у нее стояла корзина. Кэлен нерешительно протянула руку, вынула из корзины красную лягушку и потерла ею единственный свободный от глины круг у себя на груди.

От слизи лягушки кожу сразу начало покалывать. Кэлен бросила лягушку в корзину и взялась за руки со старейшинами. Как и раньше, она почувствовала, что ее словно затягивает в какой-то водоворот — водоворот теней, звуков и запахов.

Комната закружилась, и черепа закружились вместе с ней. Время исчезло, словно в сильфиде, только здесь это было не приятное, а, наоборот, мучительное ощущение.

А потом появился дух.

Его светящийся силуэт возник перед Кэлен, и она не заметила, откуда он появился. Он просто был там.

— Дедушка, —прошептала она на языке людей Тины.

Чандален сказал, что его дедушка явился на сборище, но Кэлен и так узнала бы его: он стал ее защитником, и она чувствовала с ним глубинную связь.

—  Дитя,— дух говорил устами Птичьего Человека, и неземной звук его голоса пронизывал Кэлен насквозь, — спасибо, что откликнулась на мою просьбу.

— Что дух нашего предка желает от меня?