Звёздный свиток - Роун Мелани

— Почему? — спросил Ллейн. — Ты думаешь, что избыток власти может быть опасным? Или считаешь, что сегодня вечером Андраде не удастся представить неопровержимые доказательства?

Вместо Рохана ответила Сьонед. Ее тихий, безжизненный голос слегка напугал Рохана.

— Просто боязнь того, как к этому отнесутся другие. Ллейн, ты с милордом Чадриком воспитывал моего сына. Вы оба знаете его. Как вы думаете, он способен злоупотребить властью?

— Конечно, нет! — воскликнул Чадрик. — Честь присуща ему так же, как и кровь в жилах. Но это не наша заслуга, миледи.

— Если хотите, разделим эту заслугу пополам, — тихо ответила она, подняла глаза и слегка улыбнулась. — Мы знаем его и доверяем ему, но остальные могут думать по-другому. Или, по крайней мере, притворяться, что думают. Он будет править Пустыней и Маркой. Этого достаточно.

Ллейн все еще следил за Роханом.

— Я не знал, что на твои решения могут влиять мнимые страхи или угрозы.

— У всех нас есть тайные страхи, — откликнулся Рохан. — Волог боится, что заключенный благодаря внуку союз с Изелем окажется непрочным. Давви боится, что брак с Геммой, который принесет Тилалю Оссетию, приведет к конфликту с Костасом, когда тот унаследует Сир. Ты боишься вмешиваться в дела континента. Мы все чего-то боимся, милорд. Просто некоторые из нас предпочитают вовремя избавляться от своих страхов.

Ты мог бы сказать, что я боюсь за сына, и был бы прав.

На его плечи и так ляжет тяжкое бремя — Пустыня, Марка титул верховного принца, его дар «Гонца Солнца»… Это трусость или осторожность, если я хочу избавиться от разногласий, которые могут угрожать не только его власти, но и жизни?

— С помощью моего внука?

— Да, — прямо ответил Рохан.

Ллейн вздернул подбородок и посмотрел на Чадрика, чье изумление сменилось беспокойством.

— Как думаешь, Ларик справится? — спросил старик.

— Не знаю.

— Хватит, не скромничай! Сможет он править Фироном?

Сьонед слегка подалась вперед.

— Милорды, будет ли он рад этому? Конечно, для всех нас это было бы лучшим выходом, но если трон Ларику не по душе, я предпочту отказаться от этого плана.

Рохан одарил ее мрачным взглядом, на который Сьонед не обратила ни малейшего внимания.

— Твоя доброта не уступает твоей красоте, моя дорогая, — сказал Ллейн. Затем он вздохнул и покачал головой. — Не знаю. Думаю, я отжил свое.

— Прости, что доставляю тебе хлопоты, — сказал Рохан. — Но я должен, милорд. Поверь мне.

— Верю, верю. — Ллейн расправил хрупкие плечи и заговорил более оживленно. — Если бы кто-нибудь из «Гонцов Солнца» сегодня вечером связался с Эоли, мы могли бы предоставить мальчику возможность выбора. Но это должен быть именно его выбор, Рохан. Не мой и даже не его отца. Говоря без ложной скромности, я думаю, что он прекрасно справится. Заставлять его управлять имением, торговым портом или добычей жемчуга бессмысленно. Конечно, он молод и слегка заучился, но я припоминаю еще одного молодого и помешанного на книгах князька, который в подобных обстоятельствах не ударил лицом в грязь. — Старик вскинул бровь и посмотрел на Рохана, губы которого в первый раз за день тронула улыбка. — А Богиня знает, у молодых ум гибкий. Они быстро учатся быть принцами. Догадываюсь, что ему понадобится подписать договор о военной помощи. Может, он уже готов?

— Конечно. Я подготовил проект и хотел, чтобы вы ознакомились с ним. — Он взял со стула кусок пергамента и подал его Чадрику. — Если Кунакса попытается что-нибудь предпринять, Пустыня начнет наступление со стороны Тиглата. Я думаю, Волог поддержит нас с моря. На границе Фирона и Марки есть место, вполне подходящее для гарнизона. Если Ларику понадобится что-нибудь еще, только дайте знать.

— Кузен Кирстский очень щедр, — сухо заметил Ллейн. — Этак скоро весь континент перейдет в руки нашей семьи. Кстати, скажи мне, Рохан, почему он не взял с собой младшего сына?

— Волнайе только семнадцать лет, и он еще не посвящен в рыцари. Кроме того, сыновья Давви однажды будут править Сиром и Оссетией, а внук Волога Арлис унаследует власть над объединенным Кирст-Изелем. Поль станет владеть Пустыней и Маркой. Все они будут жить неподалеку от родины, за исключением Ларика. От Дорваля очень далеко до Фирона.

— Да, верно. Они не смогут слиться, как сливаются все остальные. Хотя я не рассчитываю на то, что Костас и Тилаль уживутся друг с другом, если только кто-нибудь не наденет на них крепкую узду. Но ты сам-то подумал о том, что если Ларик получит Фирон, у Поля окажется четыре родственника, правящих пятью странами? Вместе с Пустыней и Маркой это составит шесть государств из одиннадцати. Довольно грозный итог для тех, кто не входит в шестерку.