Звёздный свиток - Роун Мелани

На солнцепеке стояли пятнадцать молодых людей — прямых, гордых, одетых в цвета своих лордов-воспитателей; колеры их родителей можно было различить по крашеным кожаным поясам. Иногда результат превосходил все ожидания — как в случае с Босайей, младшим братом лорда Сабриама. Желтый и оранжевый оттенки их родного Эйнара никак не сочетались с и без того крикливой комбинацией розового и красного в тунике Нижнего Пирма, где воспитывался юноша. Рияну, облаченному в светло-зеленый цвет Клуты и пояс с голубым и коричневым цветами Скайбоула, повезло больше, чем многим. А алая кирстская туника Сорина идеально подходила к радзинскому красно-белому поясу.

Сегодня здесь не было сыновей принцев, поэтому первым, естественно, шел Сорин, как сын самого могущественного лорда Пустыни и внук принца. Мааркен и Андри стояли рядом с родителями и с гордостью наблюдали за тем, как Волог прикрепил к поясу Сорина золотую пряжку, а Аласен вручила небольшой каравай, испеченный специально для такого случая, вместе с маленькой серебряной солонкой. Согласно традиции, рыцарям вручали и другие подарки, обозначавшие двор, при котором они воспитывались. Например, Кирст всегда подносил хлеб на красивом глазированном блюде работы лучшего мастера, оправленном золотым ободком — в честь местных золотых копей.

Андри почувствовал, что сердце его внезапно сжалось.

Он и сам мог стоять на месте Сорина и слегка краснеть при виде улыбки Аласен. Он мог стоять там — несмотря на то, что никогда не испытывал тяги к рыцарству. Весь жар его души был отдан искусству фарадима. Но пройдет много лет, прежде чем он добьется на своем поприще того же статуса, который Сорин получал уже сейчас. Он бросил вороватый взгляд на свои кольца и еще раз мысленно прибавил к ним столько, сколько недоставало до девяти и даже до десяти.

Аласен и Волог подвели Сорина к его семье. Пока не вызвали следующего молодого человека, они успели поздравить новоиспеченного рыцаря. Андри тепло обнял своего близнеца, готового лопнуть от гордости, но когда Аласен засмеялась и подарила Сорину то, что она назвала «первым настоящим поцелуем от дамы», он непроизвольно отвернулся, не в состоянии наблюдать за этой картиной.

Когда в рыцари посвящали второго молодого человека, за плечом Андри тихо прозвучало:

— Знаешь, ты бы тоже мог стоять там…

Андри поднял глаза на Чейна, смущенный тем, что отец каким-то образом прочитал его мысли. В тот же миг юноша испугался, что глубоко разочаровал этого человека, которого он уважал и любил, но который никогда по-настоящему не понимал его мечту. Однако Чейн не был ни разочарован, ни разгневан. Его серые глаза смотрели на сына с любовью, а рука дружелюбно отдыхала на его плече.

И все же Андри не мог не пробормотать:

— Ты не жалеешь, нет?

— Жалел бы, если бы ты раскаялся в своем выборе. Но если ты доволен, то доволен и я. — Он фыркнул. — Ты слышишь, каким добрым я стал на старости лет? — А затем серьезно добавил: — Андри, я горжусь всеми своими сыновьями.

Андри закусил губу и, ничего не видя вокруг, кивнул.

Младшие сыновья и младшие братья по очереди выходили вперед, получая от своих воспитателей золотые пряжки, хлеб, соль и особые подарки от каждого атри. Неподалеку, на самом верху холма, выше всех остальных стояли Рохан, Сьонед и Поль; все польщенные молодые люди, которым выпала честь быть посвященными в рыцари в присутствии верховного принца, верховной принцессы и их наследника, высоко оценили ее. Поклонившись своим лордам, они оборачивались, торжественно маршировали налево и низко кланялись владетельной троице. Каждого новоиспеченного рыцаря ждала улыбка: одобрительная Рохана, добрая Сьонед и чуточку завистливая Поля.

Риян, будучи сыном сравнительно мелкого атри, не связанного кровным родством с кем-либо из принцев, прошел церемонию одним из последних. Он принял знаки отличия от принца Клуты и его старшей дочери, статуеподобной леди с огромным чувством собственного достоинства и неожиданно озорной улыбкой, вспыхнувшей на ее лице в момент вручения молодому человеку традиционного подарка Луговины: фляжки из резного оленьего рога. Размеры животного, сделавшего столь важный вклад в церемонию, должны были потрясать воображение, поскольку рог вмещал в себя столько вина, что его хватило бы любому, чтобы напиться в дым.

— Надеюсь, вы не будете возражать, если первый глоток ради такого торжества я разделю с вами, — сказала принцесса Геннади. Риян вернул ей улыбку; она вынула серебряную пробку, украшенную ободком из мелких сапфиров, умелым движением подняла рог и вылила в рот струйку красного вина. Затем она закрыла фляжку и подала ее Рияну. Риян сначала протянул рог Клуте — который так трясся от сдавленного хохота, что едва смог разомкнуть челюсти — а потом сам сделал изрядный глоток.