Земля оборотней - Гурова Анна

— Эх, жалко, Вяйно с нами нет, — сказал Ильмо. — Мне бы очень хотелось узнать, как она ухитрилась разделить свою душу надвое и породить эту кикимору…

— О какой из душ ты говоришь? Есть лиль — Дыхание, а есть ис — Тень. Так говорят наши нойды. Лиль дана тебе от рождения как бы взаймы. После смерти она сразу покинет тебя и вселится в новорожденного ребенка, потому что ее притягивает юная жизнь. Ис же уходит от тебя во сне и в болезни, странствуя в образе полярной совы. Но после твоей смерти ис отправится вместе с тобой в Хорн — или, у вас, в Маналу, — где проживет еще столько же, сколько ты прожил на земле. А потом начнет перерождаться, таять, понемногу превращаясь в животное, потом в рыбу, потом в водяного жучка… и наконец — исчезнет совсем…

— А кости-то в яме были человеческие, — заметил Калли, с любопытством слушавший разговор о тайнах бытия.

— Да, я тоже это заметил, — кивнул Ильмо. — Но я разговаривал с призраком девушки-туна…

— Ничего удивительного, — тут же отозвался Йокахайнен. — Туны сотворены магией Калмы не из воздуха и не из северных птиц, а из какого-то человеческого племени — может, и вашего. По их легендам, прародительница тунов пришла с юга, и крыльев у нее не было.

— И откуда ты все это знаешь, Йокахайнен! То есть, если бы похъёльцы перестали поклоняться Калме, они стали бы обычными людьми?

— Может быть…

День за днем они без происшествий шли через ельники и сумрачные долины, через вересковые пустоши и скалистые распадки, постепенно поднимаясь всё выше. Иной раз, оглянувшись назад с какого-нибудь крутого пригорка, Ильмо видел волнистые холмы в голубой дымке — леса, леса до края земли. Родная земля оставалась позади. Впереди вздымалась темная стена гор, перегородившая небо. И над ней, как острые волчьи клыки, — два снежных пика-близнеца Врат Похъёлы.

Вскоре выдался такой теплый, солнечный день, словно опять вернулось лето. Темная зелень сосен в синем небе, запах смолы… Только в воздухе кружились принесенные откуда-то ветром маленькие зубчатые желтые листочки. Ильмо сначала показалось, что это листья земляники, но потом он с удивлением узнал в них березовые.

— Горы не пускают сюда холодные ветра с севера, — объяснил всезнающий Йокахайнен. — Но как только мы перейдем на другую сторону хребта, так из лета попадем сразу в зиму. Вам даже не представить, как сурова тамошняя земля. Во внутренней Похъёле, к примеру, вообще не растут деревья — только вот этот ползучий березняк…

— Что ж, будем наслаждаться теплом, пока можем, — сказал Ильмо, подставляя лицо солнечным лучам и вдыхая здоровый, терпкий запах нагретой смолы, — Как здесь славно! Как будто мы и не в Похъёле.

Йокахайнен фыркнул.

— Ты дважды неправ. Во-первых, это не совсем Похъёла. Настоящие владения тунов начинаются за горами, сюда они не летают без крайней необходимости. Это ничьи земли, пустые и отравленные, которые Калма постепенно населяет своими рабами — вроде той кикиморы… А во-вторых, тут далеко не безопасно. Сегодня утром я проверял узелки…

Неспешная беседа была нарушена громкой руганью. Ильмо нахмурился, солнечный день перестал его радовать. Снова — уже не в первый раз — разгорелась ссора между Ахти и Калли. Калли никогда не отличался покладистым нравом и не умел держать язык за зубами, а в последние дни и вовсе потерял страх, как будто нарочно нарываясь на неприятности. Аке только посмеивался в ответ на дерзкие выходки мальчишки, Йокахайнен вовсе не обращал на него внимания. Но Ахти Каукомьели был не из терпеливых.

— Я не твой холоп! — доносились вопли. — Иди и собирай хворост сам!

— Поговори тут, сопля!

— От такого слышу! Пустомеля, бабий пересмешник!

Аке, чинивший у костра прохудившийся сапог, поднял голову и захохотал.

— Ильмо, твой раб ведет себя так, будто он сын ярла!

Калли на миг смутился, опасливо взглянул на Ильмо, но тут же надменно задрал подбородок.

— Может, и ярла! По крайней мере мой отец был воином. А твой — не знаю. Что-то я не слышал о подвигах воинов из рода Каукомьели! Только девок воровать горазды!

Ахти побледнел, потянулся к рукояти меча, но опомнился и опустил руку.

— Струсил? — с надеждой спросил Калли, скаля зубы.

— Вот еще, марать железо о всяких там рабов. Да я тебя просто выпорю!

Ахти потянулся к пряжке ремня. Калли выхватил нож.

— А ну, перестали оба! — закричал Ильмо, вскакивая на ноги. — Вы что, с ума сошли! Калли, да что на тебя нашло?