Русские инородные сказки - 6 - Фрай Макс

Что тут еще добавить? Мельница она и есть мельница.

* * *

…В тот день над лесом пронеслась страшная гроза. Ослепительные линейные молнии рвали небо на части, шипели, ветвились и били куда-то за горизонт. Грохотал гром, трещали сучья, и горе было тому хуторянину, который не успел спрятаться под навес: за стеной дождя не было видно дороги.

Так продолжалось до шести часов; потом ливень заметно ослабел, гроза затихла, а молнии превратились в безобидные и далекие зарницы. К вечеру небо разъяснилось окончательно, и на нем одна за другой начали разгораться крупные синеватые звезды.

Мельник пил чай. Он сидел весь красный, распаренный и с аппетитом уплетал теплые ватрушки. Перед мельником на столе стоял пузатый самовар, и время от времени хозяин отрывался от дымящейся чашки и поглядывал на свое самоварное отражение — толстощекое, самодовольное и неправильное.

Прислуживала ему дочь, которая, будучи единственной хозяйкой в доме, сама пекла ватрушки, убирала и следила за порядком. Лет ей было около двадцати; и, несмотря на свои молодые годы, почти все свободное время она проводила одна на мельнице, беззаботно развлекаясь с лягушками и клопами-водомерками. С деревенскими девками дружбу не водила: не нравилось, что они важничают.

— Слышь, Лиска!.. — Мельник неуклюже протянул пустую чашку к самовару. — Я чего думаю… Ночью вода прибудет. После грозы озеро-то разольется. А?

— Вода должна прибыть, — согласилась дочка, присаживаясь рядом.

— Надо это… колесо посмотреть. Не слетело бы, спаси Боже…

— Ничего, батька! Колесо же новое, выдержит.

— Много ты понимаешь! — Мельник негодующе взмахнул руками и сердито поглядел на дочь. — Выдержит… Какой напор будет, а то и не выдержит! Поди проверь хорошенько, чтобы не болталось. За вал подергай…

Лиске откровенно не хотелось никуда идти. В избе было сухо и тепло, а на берегу — темень, комары да мокротища. Сморщив недовольную гримасу, она накинула на плечи отцовский полушубок, взяла свечку и скрылась за дверью.

Хозяин же, покряхтывая, налил себе еще чаю и, пока тот остывал, выбрал самую румяную и толстую ватрушку. Творог, смазанный яйцом, так и просился из нее наружу. «Хорошо печет! — с удовольствием подумал мельник. — Только вот ленивая стала, мало работает…»

В дверь неожиданно постучали. Хозяин не торопясь прихлебнул из чашки и задумчиво покосился на самоварное отражение. «Надо будет у Прошки мучицы отсыпать — ему и так довольно! Пусть Лиска припрячет… Скоро уж опять жать начнут. Хорошее у него зерно». Отражение уменьшилось в размерах и исчезло — мельник откинулся на спинку стула. Стук в дверь повторился.

— Ну, кто там еще?! — крикнул хозяин, полуоборачиваясь на звук. — Заходите, не заперто!

Дверь с легким хлопком распахнулась, и в избу ввалился здоровенный детина в мокрой домотканой рубахе. На правом виске у него красовался приличных размеров кровоподтек, от которого на голове слиплась часть волос. Судя по старому шраму над губой, ему и раньше тоже доставалось — не сильно, а так.

Едва детина переступил порог, как сладкий аромат лепешек в избе сменился едким запахом грубой мужицкой махры-самосада. Мельник поставил чашку и в немом изумлении уставился на пришельца.

— Не гони меня, дядя мельник! — заговорил гость. — Оставь на ночь. Пожалей пса бездомного — тебе за это перед Боженькой зачтется…

Пришелец старался говорить жалобно, чтобы расположить к себе хозяина, но нагловатый блеск в глазах выдавал его с головой: опытный мельник хорошо знал таких людей.

— Каторжанин, что ли? — добродушно поинтересовался он.

— Ага. — Детина смазал ладонью кровь с виска и растерянно остановился посреди избы.

— Садись, — пригласил мельник. — Как звать-то тебя?

— Стас. Полностью — Анастас. Дорогу мы строим — там, за лесом, — гость уселся на скамейку и показал рукой в неопределенном направлении. — Не выгоняй, дядя мельник: пропаду ведь я…

— А я и не гоню. — Хозяин смачно отполовинил ватрушку и с аппетитом принялся жевать. — Ты давай, закуси. Или уж выследили тебя?

Анастас взял лепешку, усмехнулся.

— Не. Ушел. Спасибо, гроза подсобила, не заметили.

— Повезло, значит. Завтра лес прочесывать начнут… — Мельник любил порассуждать за чаем. Особенно если собеседник человек бывалый.

— Завтра на рассвете я уйду. Мне бы только ночку переспать и дальше — в город! — Нагловатая самоуверенность парня развеселила хозяина. Он раскрыл было рот, чтобы возразить, но тут скрипнула дверь, и из темноты на порог впорхнула Лиска.