Русские инородные сказки - 6 - Фрай Макс

Впорхнула и остолбенела. Такие гости приходили к ним нечасто — хотя, чего говорить, случалось, приходили. Анастас неуклюже поклонился хозяюшке. Лиска повесила полушубок на косяк и испытующе посмотрела вначале на незнакомца, а затем — на отца. Поджала губы.

— Ну чего любуешься-то? Проверила колесо? — строго спросил отец.

— Проверила, — дочка развязной походкой приблизилась к мельнику и положила руку ему на плечо. — Выдержит воду, не страшно. А это кто?

Отец недовольно покосился на гостя.

— Стасом зовут, беглый он. Надо это… умыться ему. — Мельник ткнул толстым пальцем в детину: — Кровь-то, вишь, идет еще…

Лиска кивнула и полезла на печь — за тазиком. Появление девушки заметно отразилось на поведении каторжанина: бесследно исчезли просительные интонации, а вместо них вдруг появилась улыбка — нехорошая, преступная.

…Через полчаса Анастаса привели в порядок — умыли, накормили, и девушка лично привязала к виску какую-то травку. Последнее обстоятельство заинтересовало гостя:

— А скажи, дядя мельник, правду люди говорят, что вы с нечистой силой знаетесь?

— С чертями, что ли? — Мельник лениво похлопал себя по сытому пузу. — А для чего они мне? Муку молоть, хе-хе, я и сам могу. Сорок лет этим занимаюсь. А что там люди у себя болтают, так до того мне и дела нет. Болтать-то болтают, а по осени все как один к дяде мельнику на поклон бегут. И ничего, чертей не вспоминают. Хе-хе…

— Но травы-то ты знаешь, — Анастас указал рукой на повязку.

— Травы знаю, — согласился хозяин. — Ты вот все по каторгам да по дорогам шатаешься, а я всю жизнь в лесу прожил — так что же мне знать-то, как не свой лес? Я и лихорадку ивовым прутом заговариваю и простуду лечу. Я, парень, много чего умею.

— А ты меня каторгой не упрекай, — обиделся гость. — Отними у тебя мельницу — и ты с кистенем по миру пойдешь! Тебе тогда совсем другое уменье пригодится.

— Ну уж!.. — усмехнулся мельник. — Кто отнимет-то?

— Я к примеру сказал. У моего отца тоже лавка была. Когда сукном торговали, хорошо жили, по-купечески. Только случился раз пожар у соседа-москательщика — и конец пришел нашей торговле. Отец-то накануне все свое добро в лавке сложил. Сколько было, столько и сгорело. — Стасу тяжело было вспоминать о случившемся. — Так что ж мне теперь, к господам в батраки наниматься?! За тарелку баланды?..

— Можно и в артель устроиться, на мануфактуру…

— А ты видел их когда-нибудь, работничков этих? Не-е-ет, не видел… А зря. Ты сходи-ка на Илью в церковь, нарочно сходи, посмотри — они к празднику, как черви, из своих нор на паперть сползаются. И мне к ним, что ли, головой трясти?!

Хозяин вежливо поинтересовался:

— Тебя за что арестовали-то?

— А вот за того самого москательщика. Он ведь специально у себя керосин поджег, чтобы отца моего выжить. Думал, никто не догадается… Три года меня потом искали.

Услышав это, Лиска вздрогнула и посмотрела на отца. Невозмутимый мельник только сонно кивал головой. Затем достал еще ватрушку.

— Поешь еще, а то поздно — время спать ложиться. Скоро уж светать начнет…

— Темный вы народ, мельники, — помолчав, заметил Анастас. — Вот и девку у себя держишь, травам учишь… Охота ей здесь с тобою киснуть?

Лиска неопределенно усмехнулась и, опустив глаза, принялась пальцами перебирать туго заплетенную косу.

— Может, и охота, — отозвался хозяин. — Я ее силком не держу. Захочет — уйдет. Только вроде как не с кем ей идти — замуж не берет никто.

— Не бежал бы со стройки — взял бы, — искренне признался Стас. — Красивая у тебя дочка, статная…

Девушка вспыхнула и, закинув косу за спину, повернулась вполоборота к окну.

— А я бы, может, и не пошла с тобой!

— Лиска! — цыкнул на нее отец. — Я твое слово потом спрошу. Тоже мне королевна сидит…

Каторжанин с насмешкой посмотрел на хозяев и переменил тему разговора:

— А как тут у вас хуторские, ничего народ?

— Нормальные. А тебе от них чего нужно-то?

— Да… — парень развел руками. — Одежонку бы какую-нибудь человеческую. Не идти же мне вот так до города…

Тут в разговор неожиданно ввязалась Лиска.

— Не дойдешь ты!! Шагу отсюда не сделаешь! Поймают тебя и удавят!.. (Мельник с удивлением и интересом посмотрел на дочь.) Я ведь тебя насквозь вижу: болтаться тебе на осине, как Иуде Искариотскому! У нас в прошлом году тоже сбежал один. Только до хутора и дошел — наутро его сонным повязали. Наши всё про всех знают — попался ты, каторжанин!