Draco Veritas - Клэр Кассандра

— А ещё Виктор велел тебе не высовывать из дома носа после наступления темноты. Скажи, Поттер, ты целенаправленно пытаешься достигнуть пика совершенства в твоих тупоголовых штучках или же этой ночью всё так удачно сложилось? Никак не могу разобраться — то ли ты сознательно пытаешься выглядеть дураком, то ли у тебя это само собой выходит.

Гарри вздохнул:

— Ладно, Малфой, если не хочешь разговаривать со мной — не надо, но послушать-то ты можешь?

— Нет, — Драко выволок из чуланчика коробки, и вытряхнул на пол их содержимое. — Это маггловское барахло?

— Да. Что ты подразумеваешь под "нет"?

— А ты сам как думаешь? — Драко попинал кучу рухляди: седло от метлы, элементы спортивной формы, железяки, сломанный пестик. — А тут есть эта штука… как бишь её? С помощью которой можно снять дверь с петель?

— Accio! — быстро произнёс Гарри, и из-под кучи прямо ему в руку влетела отвёртка, которую он положил рядом с собой на кровать. — Это — отвёртка. Если ты поговоришь со мной пять минут, я отдам её тебе.

Развернувшись, Драко уставился на Гарри тяжёлым, равнодушным взглядом и скрестил руки на груди, отчего рубашка на спине натянулась, подчеркнув узость и худобу плеч.

Какой он тощий, ему надо вернуться в школу, — неожиданно подумал Гарри, — под присмотр мадам Помфри. А не мотаться по Европе без сна и пищи…

— Не уверен, что мне настолько нужна эта маггловкая штука, — обманчиво тихим и мягким голосом ответил Драко: Гарри, прекрасно разбирающийся в этом, знал, что слизеринец на самом деле очень сердит.

— В любом случае, с помощью этой штуки петли не снимешь, — ответил Гарри, — она слишком большая. Слушай, Драко, я признаю, что совершил, возможно, самую большую ошибку в своей жизни, сбежав из Хогвартса таким образом…

— Ну, не преуменьшай свои возможности, Поттер. Я уверен, что с твоим талантом в совершении имбецильных ошибок тебя ждёт большое будущее.

— Я не хотел бросать тебя. Но подумал, что должен.

В глазах Драко что-то блеснуло, они полыхнули нерешительностью и ожесточением, словно слова Гарри удивили его. Гарри вспомнил, как просунул руку сквозь прутья решётки в Имении, и вспышку изумления на лице Драко, когда нож Гарри резанул его ладонь

— Ты подумал…

— Вольдеморт — это моё дело, — устало пояснил Гарри. — А не твоё, тебе достаточно страданий…

— Твоё дело? — были кровь и мёд в голосе Драко: металл и обманчивая сладость. Он осторожно опустил коробку, которую только что вытащил из чулана и, развернувшись, подошёл к Гарри, не шелохнувшемуся и не двинувшемуся с места: гриффиндорец ждал, что Драко ударит его снова. Но Малфой, засунув большие пальцы за ремень штанов, мерил Гарри взглядом полуприкрытых глаз. Губы его кривились в злобной усмешке. Гарри почувствовал, как волоски на руках и шее встали дыбом, и, против его воли, перед глазами мелькнуло воспоминание о Полночном клубе, о том, как он был прижат к мокрой стене. Юноша снова почувствовал угрозу, которая не шла ни в какое сравнение с той, потому что сейчас перед ним был настоящий Драко. Глаза слизеринца горели упрямством, в них не было прощения, губы брезгливо сжались.

— Твоё дело? — повторил он. — Ты в этом полностью уверен?

— Я должен с ним справиться, — стараясь говорить ровным голосом, ответил Гарри.

— Да ну… — Драко поднял руку, и Гарри с трудом сдержал дрожь, но юноша только легко коснулся его волос, откинув их со лба, и провёл большим пальцем вдоль шрама Гарри. — Из-за этого?

— Малфой… — еле слышно спросил Гарри, — что с твоей рукой?

Драко тут же отдёрнул руку, словно обжёгшись, отшатнулся назад и прищурился.

— Может, это и твоя проблема, — продолжил он, словно не услышав вопрос Гарри, — и правда: какое отношение ко мне имеет Тёмный Лорд? Так — пустяк: всего лишь человек, заставивший моего отца заниматься селекцией. Тот, кто пытал меня заклятьем Cruciatus, и я прогрыз себе губу, потому что он пытался заставить меня сказать, где ты. Тот, кто отобрал у меня родителей — так же, как и у тебя, Поттер, и не таращись на меня, я знаю всё о том, как мой отец служил Тёмному Лорду. Тот, благодаря кому у меня никогда не было отца, тот, кто лишил меня матери — но, естественно, Тёмный Лорд — это исключительно твоё дело…

— Я не знал, что ты тоже пожелаешь отомстить, — во рту Гарри пересохло, он едва сам слышал свой неровный голос. — Ты никогда не говорил…

— Зачем: ты хотел этого за двоих, и я хотел того же, что и ты. Но всё это было раньше, когда я считал, что всегда — что бы ты ни делал — я буду частью этого, — плечи Драко чуть приподнялись в лёгком пожатии, удивительно напомнив Гарри жест Флёр. — Что ж, теперь я лучше осведомлён.

— Ты — часть всего, что я делаю, — торопливо глотая слова, выпалил Гарри. — Ты не читал моего письма…

Кулак Драко с такой силой врезался в спинку кровати, что Гарри едва устоял на ногах.

— Если ты ещё раз скажешь слово "письмо", — потеряв над собой контроль, прорычал слизеринец неожиданно грубым голосом, — я тебе все кости переломаю. Понял?

Гарри настолько удивился, что не знал, что ответить, просто смотрел, как Драко, глядя куда-то в сторону, с трудом пытается удержать себя в руках, хотя какое чувство сейчас пыталось взять в нём верх, — этого Гарри не знал. Впервые Гарри смог представить, как лопнет его самообладание, как исчезнут изысканность и изящество, как пропадёт отточенная злобность. И эта мысль было настолько же пугающей, как если бы он думал о смерти человека.

— Хорошо, — тихо вымолвил он, — больше ни слова.

— Отлично, — дрожащим голосом ответил Драко. Он убрал руку и сжал пальцы в крепкий кулак, спрятав безобразные рубцы, о которых Гарри предпочёл больше не спрашивать. — Рад, что мы, наконец-то, понимаем друг друга.

— Уверен? Если мы — ты и я — и дальше собираемся двигаться вперёд, мне кажется, нам стоит научиться получше уживаться друг с другом.

— Дальше? — эхом откликнулся Драко. Он снова опустил ресницы, теперь Гарри с трудом мог видеть его глаза.

— Если мы собираемся вместе выступить против Вольдеморта, нам надо прекратить бороться друг с другом.

Драко посмотрел на него с нескрываемым удивлением и вдруг восторженно заулыбался; на его лице вспыхнула такая знакомая улыбка, что Гарри почувствовал, как уголки губ сами ползут вверх.

— Ты что — решил, что я вернусь к тебе и пойду рядом? Даже не знаю, что в тебе более странно: твой бесконечный оптимизм или же твоя безграничная глупость.

Улыбка исчезла с лица Гарри.

— Что?

— Конечно, а что ты мог ещё подумать, — сухо продолжил Драко, — ведь для чего я родился на свет, как не для того, чтобы следовать за тобой, — закрытые веки отдавали синевой, — помнится, когда мне было восемь, — понизив голос, доверительно сообщил он, заставив Гарри испытать приступ боли от интимности этого тона, — у меня была любимая птичка. Потом она умерла, вернее, мой отец её убил. Я удрал из Имения, а отец послал по следу адовых гончих, чтобы они приволокли меня обратно. Они швырнули меня на пол у лестницы, и отец спустился и присел надо мной. Я думал, он поможет мне подняться, но не тут-то было. Он сказал: "Ты совершил ошибку, убежав. Ты принадлежишь мне — как этот дом, как собаки, как портреты на стенах. Ты не больше и не меньше, чем ещё одна принадлежащая мне вещь, и подчиняешься тем же законам, что и всё в этом Имении. Будешь бороться — сломаю. Убежишь — верну. И нет такого места на земле, где бы я не мог тебя найти, где ты мог бы спрятаться и перестать быть моим сыном."