Посланники тьмы - Грановский Антон

– Власть над чем?

– Не знаю, но это как-то связано с Гиблым местом. Бава сказал, что собирается сам отправиться в чащобу. Один, без ходоков и охоронцев.

Брови Глеба приподнялись от изумления, на губах появилась кривая усмешка.

– Ну, это полная ерунда. Бава не сумасшедший, чтобы замыслить такое.

– Я было и сама подумала, что все это пустая болтовня. Но вчера вечером дикаря, которого споил Белозор, нашли мертвым. Он висел на дереве с выколотыми глазами и отрезанным языком.

Некоторое время Глеб молчал, пораженный услышанным, затем хмуро проговорил:

– Да, дела. Значит, все это так серьезно.

– Похоже, что да, – тихо откликнулась Диона.

Глеб протянул руку и взял со стола кувшин. Наполнил глиняный стаканчик хмельным олусом и залпом опрокинул его в рот. Вытер губы рукавом куртки и глухо произнес:

– Выжженные рты, иссохшаяся кожа, вывалившиеся из орбит глаза... И эта отвратительная черная дрянь на губах. В Хлыни становится страшновато, верно?

Диона не ответила, лишь поправила быстрым, нервным движением платок на лице. Глеб вновь наполнил стаканчик, сжал его в побелевших пальцах и хрипло проговорил:

– Не знаю, что творится в этом проклятом городе, но я намерен это выяснить! И не завтра, а сегодня!

– Как? – робко спросила Диона.

Глеб усмехнулся и холодно ответил:

– Наведаюсь к Баве Прибытку. – Он выплеснул олус в рот и медленно облизнул губы.

Диона бесшумно вздохнула и спросила тихим, едва слышным голосом:

– Глеб, ты ведь понимаешь, как это опасно?

– Конечно. Но другого способа докопаться до правды я не вижу.

– Но этот способ есть.

– Что? – Глеб поднял взгляд от стакана и взглянул на Диону. – Какой?

Диона разомкнула губы и произнесла всего одно слово:

– Мамелфа.

Лицо Глеба потемнело. Он дважды в жизни встречался с этой жуткой ведьмой, похищающей человеческие сердца, и предпочел бы больше не видеть ее и не слышать о ней.

Заметив, как изменилось лицо Глеба, Диона поспешно добавила:

– Выслушай меня, прежде чем скажешь «нет». Ты ведь знаешь, что дом Мамелфы появляется из ниоткуда и исчезает в никуда.

– Я видел, как это бывает, – дрогнувшим голосом проговорил Глеб. – Чертова избушка просто растворилась в воздухе, оставив после себя выжженную пустошь. Там даже трава не росла.

– Все это так, – кивнула Диона. – Но я... – Она замолчала, словно набиралась духу для того, чтобы закончить фразу, и быстро договорила: – Я знаю, как вызвать Мамелфу.

Глиняный стаканчик с хрустом раскололся в пятерне Глеба.

– Диона, – медленно начал он, сверкая глазами, – я...

– Подожди, Глеб, – оборвала она. – Не горячись. Мамелфа знает все и обо всем. Для нее не существует вопросов, на которые она не смогла бы ответить. Что нам мешает встретиться с ней?

Глеб скрипнул зубами и отчеканил:

– Я скорее суну голову в пылающий очаг. Один взгляд этой твари разъедает душу сильнее, чем грязь из голодной прогалины.

– Но у нас нет другого способа, – тихо возразила Диона.

Глеб мотнул головой:

– Я так не думаю. Я припру Баву к стене и заставлю его обо всем рассказать.

Диона сжала в пальцах рукавицу и покачала головой.

– Ты не вернешься оттуда, Глеб.

– Глупости, – небрежно проговорил он. – Эти ребята не ожидают, что я снова к ним заявлюсь. Я застану их врасплох.

Диона поднялась с лавки.

– Мне пора, Глеб. Не провожай меня.

– Как? – проговорил он удивленно. – Разве ты не останешься?

– Не хочу быть тебе обузой. И не хочу торчать в этой комнате, пока ты ходишь в гости к Баве.

– Но в городе опасно!

– Не опаснее, чем в твоей каморке, Глеб.

Он глянул на Диону исподлобья и отрывисто спросил:

– Где мне тебя найти?

– Я сама тебя найду. Прощай, Глеб. Пусть светлые боги Семаргл и Хорс помогут тебе.

Диона повернулась, стремительно вышла из комнаты и быстро зашагала по коридору, опасаясь, что Глеб кинется за ней вслед. Но опасения ее оказались напрасными. Глеб не вышел из комнаты.

Когда Диона проходила мимо стойки целовальника, молодой купец повернулся к ней и весело проговорил:

– Эй, красавица! Не хочешь развлечься?

Диона остановилась и открыла ему свое лицо. Купец издал горлом сдавленный звук и слегка побледнел.

– Ну? – спросила Диона. – Ты все еще хочешь со мной развлечься?

– Ступай от меня прочь, нелюдь! – хрипло пробормотал купец и осенил себя знаком против нечистых сил.

Диона усмехнулась, снова закрыла лицо платком и быстро зашагала к двери, ведущей на улицу.

Через десять минут после ухода Дионы в зал кружала вышел Глеб. Он был закутан в длинный и бесформенный суконный плащ. Проходя мимо стойки, Глеб вдруг остановился, подошел к целовальнику и тихо попросил:

– Дружище, продай мне фляжку с водкой.

Целовальник нервно облизнул губы.

– Странник, – хрипло проговорил он, – ты же знаешь, что княжий указ запрещает...

– Продай, – сухо повторил Глеб.

Целовальник насупился и с упреком посмотрел на Глеба. Потом незаметно огляделся по сторонам и повернулся к полкам, заслонив их своей широченной спиной. С минуту он колдовал у полок, затем повернулся и сунул в руку Глеба небольшую кожаную флягу.

Глеб спрятал флягу в сумку-ташку, притороченную к поясу, швырнул на стойку деньги и хотел идти, но тут его внимание привлек негромкий разговор купцов, сидящих за ближайшим к стойке столом.

– Странные вещи творятся нынче в княжестве, – говорил один, приземистый, сановитый, заросший до глаз русой бородой.

– О чем ты, Булыга? – спросил его другой.

Купец Булыга обвел взглядом лица собутыльников.

– А вы не слыхали? Может, кто из вас помнит мытаря Владуха? Одно время он сюда часто захаживал.

– Это такой тощий да кадыкатый? – уточнил один из купцов.

Булыга кивнул:

– Он самый.

– Так ведь он помер. Седмицу тому назад.

– Верно, – снова кивнул Булыга. – Помер от какой-то болезни, а от какой – никто не ведает. Говорят, бедняга Владух исхудал так, что кожа облепила его кости, как мокрая бумага. А глазам стало так тесно в его голове, что они выползли наружу, словно у рака.

– Я про такую болезнь слыхал, – деловито сообщил один из купцов. – Гофы кличут ее чумой.

Булыга покачал головой.

– Нет, не то. Чуму я знаю. Это была не чума. Но не об том речь. На прошлой седмице Владух помер. А четыре дня тому назад купец Стожар, что не был в Хлыни полгода, вернулся из Моравии и встретил Владуха на площади. Встретил, разговорился. То да се – как это обычно бывает. А только заметил Стожар, что мытарь какой-то странный. На вопросы отвечает сбивчиво и будто бы спешит поскорее закончить этот разговор. Ну, ладно. Распрощались они, и каждый отправился своей дорогой. А вечером Стожар узнал, что Владух помер на прошлой седмице.