Посланники тьмы - Грановский Антон

– Пистолет... – прохрипел он. Поднял взгляд на Глеба и усмехнулся. – Остроумно. Но пули меня не возьмут.

– Только если они выплавлены не из белого железа, – холодно парировал Глеб.

По лицу Двойника пробежала судорога. Он облизнул мигом пересохшие губы и, с ненавистью глядя на Глеба, прохрипел:

– Мы еще увидимся... Первоход.

– Конечно. В аду.

Глаза Двойника закатились, и он рухнул на пол. По телу твари пробежала дрожь, оно запульсировало и, испустив облачко пара, стало сжиматься и таять прямо на глазах, пока не оставило после себя темную, зловонную лужицу.

Глеб перевернулся на спину и расслабил измученное тело.

– Вакар! Вакар, как ты, старина?

Кузнец открыл глаза и посмотрел на Глеба.

– Лучше, чем до твоего прихода, – хрипло ответил он. – Помоги подняться.

Глеб протянул ему руку. Вакар крепко сжал его ладонь своей мозолистой лапищей и тяжело поднялся на ноги. Огляделся, увидел на полу темную лужицу, перевел взгляд на Глеба и спросил:

– Это он?

Глеб кивнул:

– Да.

Кузнец усмехнулся:

– Вот теперь вы с ним точно похожи. А где твоя собака?

– Эй, бродяга, – окликнул Глеб пса. – Ты жив?

Пес, пошатываясь, заковылял к Глебу. Глеб опустился на пол, обнял подошедшего пса рукой и прижал его голову к своей груди.

– А ты ничего, – сказал он. – Хоть и темная тварь.

Пес заскулил и лизнул Глеба в нос. Тот поморщился и проговорил:

– Только давай без нежностей, парень. Такие штуки я позволяю только женщинам. А ты всего-навсего вонючая, грязная собака. Помни об этом и знай свое место, если хочешь остаться со мной.

Глеб потрепал псу холку, выпрямился и двинулся к двери.

– Куда ты? – окликнул его Вакар.

– Пойду глотну свежего воздуха. У тебя в избе воняет мертвечиной.

– Это все от твоего друга, – сказал Вакар и кивнул на пятно. – Взял бы тряпку и протер, чем ворчать попусту.

– Я тебе не прислуга, – возразил Глеб, осторожно ступая на пол ушибленной ногой. – Я – отважный убийца двойников!

Вакар усмехнулся:

– Верно. Но это был твой двойник. Значит, тебе за ним и убирать.

Глеб махнул рукой, давая понять, что разговор закончен, и захромал к двери.

По сравнению с затхлым воздухом избы на улице было свежо.

Вытоптанная пустошь перед домом была завалена ворохами одежды – все, что осталось от дюжины призрачных тварей, которых Глеб вывел из города, подобно Гансу, выманившему из Гаммельна орду крыс с помощью волшебной флейты. Вот только флейта у Глеба была жутковатая.

Он хлопнул себя по карману, проверяя, на месте ли перевертень, и на мгновение встревожился, когда ощутил в кармане пустоту. Но тут же вспомнил, что оставил брусок на столе, и успокоился.

Разглядывая поле битвы, Глеб не заметил, как из-за угла дома выбралась окровавленная фигура.

– Дружок, это ты? – не поворачиваясь, спросил Глеб. – Иди поохоться, приятель. Может, принесешь нам зайца или куропатку. У меня желудок сводит от голода.

Тварь принюхалась, шевеля ноздрями, затем двинулась к Глебу. Походка у существа была странной, а вид – ужасный. Голова его была ободрана и смотрела на мир единственным уцелевшим глазом. Вместо левой руки торчал изжеванный обрубок. Сорванный с черепа скальп висел на лоскуте кожи, словно обрывок желто-красного платка.

Пытаясь нашарить в кармане бурую пыль, Глеб сердито проговорил:

– Дружок, я что тебе ска...

Он повернулся, и в это самое мгновение упырь, голодно взвыв, бросился на Глеба и вонзил острые зубы ему в шею. Глеб упал на землю и захрипел, отталкивая от себя упыря. Свет быстро мерк у него перед глазами. Он еще несколько раз дернулся, с шумом вдохнул воздух и, хрипло выдохнув, затих.

Дверь избы распахнулась, и кривой оконечник железной кочерги, просвистев в воздухе, размозжил упырю голову, будто кочан капусты.

Покончив с упырем, Вакар наклонился и приложил пальцы к шее Глеба.

– А ты чего стоишь, раззява?! – гневно крикнул он на пса. – Где ты был, когда эта тварь жрала Первохода!

Пес стоял в шаге от Глеба, ошеломленно глядя на его оцепеневшее тело. Кузнец убрал пальцы от шеи ходока, вздохнул и достал из кармана складной нож.

Пес жалобно заскулил.

– Тебе на это лучше не смотреть, – сказал ему Вакар.

Он распахнул меховую куртку Глеба, приподнял лезвием ножа шерстяную поддевку и резко распорол ее. Потом прощупал пальцами левый бок Глеба, пока не наткнулся на твердую выпуклость. Нахмурившись и сцепив зубы, кузнец воткнул лезвие ножа Глебу в бок и рассек кожу.

Достав камень, кузнец обтер его снегом и сунул в карман кафтана, туда, где уже лежал небольшой деревянный брусок. Затем поднялся на ноги, повернулся и вновь побрел к дому.

Когда дверь за кузнецом закрылась, Дружок неуверенно подошел к Глебу, вгляделся в его лицо и лизнул ему щеку. Глеб не шевельнулся. Пес сел рядом с телом и жалобно заскулил.

Дверь открылась, и кузнец снова вышел из дома. За плечами у него была прочная сумка, сшитая из оленьей кожи, на боку меч-всеруб. В левой руке он держал кубышку с земляной кровью, а в другой – горящую головню. Воткнув головню черенком в снег, Вакар вынул из кубышки затычку, перевернул ее и облил тело Глеба маслянистой черной жидкостью.

Когда в кубышке не осталось ни капли горючей жидкости, Вакар отшвырнул ее в сторону и вынул из снега пылающую головню.

– Пусть боги смилостивятся над твоей душой и откроют перед тобой двери благодатного Уграя! – проговорил он, сжимая в руке горящую головню. – Прощай, Глеб Первоход, самый лучший и смелый из ходоков!

Кузнец обмахнул себя скрещенными пальцами, делая охранный знак, затем стиснул зубы и швырнул головню на тело Глеба.

Покончив с этим, Вакар поднял с земли ольстру, повернулся и зашагал в лес. Отойдя на несколько шагов, обернулся и крикнул псу:

– Ну? А ты чего встал? Идем!

Пес не сдвинулся с места.

– Ладно. Как знаешь. – Кузнец отвернулся и зашагал дальше, бормоча себе под нос: – Я обещал Первоходу доделать его работу. И лопни моя голова, если я не утоплю перевертень и не верну проклятый камушек в святилище.

Порыв ветра пробежал по кронам черных пихт и елей, словно вздох огромного чудовища, оплакивающего своих безобразных отпрысков, сраженных рукой чужака.

Крев столкнул с себя обезглавленное тело твари и поднялся на ноги. Несмотря на пронизывающий ветер, он обливался потом. Ему не впервой было драться с тремя противниками одновременно, но таких живучих и жутких гадов он в жизни еще не встречал.

Отряхнув порванный камзол, Крев поискал на земле выжигатель, который выронил во время схватки, нашел его, стряхнул с оружия мусор и сунул в чехол. Затем поднял сумку и, поморщившись от боли в ушибленной груди, забросил ее на плечо.