Воспоминание - Деверо Джуд

Нет слов, чтобы описать то, что со мной творилось. Может быть, и с ним было то же, потому что он целовал мою шею с таким видом, как будто он умер бы, если бы не коснулся меня губами. Я откинулась назад, и единственное слово, которое я понимала в тот момент, было – да. Да, что бы он ни захотел. Да, что бы мне ни надо было дать ему, сделать для него. Да всему, абсолютно всему.

Его рука была у меня на груди, мои руки были у него на спине, на плечах, на голове, везде, где я могла его достать. Никогда в жизни я не хотела никого так, как этого мужчину.

Но в тот момент, когда я нащупала руками его ноги, между ними я не обнаружила… ничего. Ох нет, то есть, все что нужно было на месте, но в настоящий момент оно не действовало. По крайней мере его не заставляло действовать мое прикосновение.

Как только я этого коснулась, он откинулся от меня, перекатился на спину и закрыл руками глаза, чтобы я не увидела боли в них. Все мое тело дрожало, мне было невыносимо, что его больше со мной не было. Может, нужно было бы подумать о нем, но я могла думать только о себе.

– Что, так только со мной? – прошептала я.

– Да. – Он это выдохнул откуда-то из глубины своего существа, и я поняла, что признание причинило ему боль.

Повернув голову, я посмотрела на него. Даже несмотря на то, что я чувствовала, что он говорит правду, я не могла заставить себя поверить в его бессилие и что нам надо прекращать. Я хотела касаться его. Я хотела зубами сорвать с него всю одежду и языком слизать смуглый цвет с его кожи.

– Тэйви, – прошептала я, подкатившись к нему, и прижалась ртом к его груди, к тому месту, где расстегнулась его рубашка. Я слышала, как бьется его сердце под моими губами, я чувствовала его теплую темную кожу, я чувствовала…

Он меня оттолкнул, потом посмотрел и издевательски заключил:

– Разве вам неясно, что я вас не хочу? Я вас никогда не хотел. Вы не вызываете у меня желания.

Я уже замечала, что у меня достаточно гордости, и эти слова ее здорово задели. Но это не остановило и не защитило меня. Я вся дрожала от безумного желания. Мне было так жарко, как будто у меня была лихорадка. Несмотря на резкость его слов, если бы он протянул мне руку, я взяла бы ее.

– Может, мы попробуем… – произнесла я, страстно желая прижаться к его телу своим. – Может, нам…

Он вскочил с кровати и теперь стоял передо мной, его глаза смеялись.

– Катрин, я женился на вас из-за ваших денег, и я использовал эти деньги, чтобы заплатить за то, чтобы над головой была крыша, а в конюшне – лошади. А теперь мне хотелось бы, чтобы в детской были дети, а от вас у меня детей не будет. Завтра я поговорю со своими адвокатами. И этот фарс под названием «наша женитьба» будет наконец закончен. – Он в последний раз презрительно взглянул на меня. – И больше не пытайтесь устраивать таких штучек. Это вам не поможет. Такое поведение только позорит вас.

Он вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

В течение некоторого времени я была слишком оглушена, чтобы сказать что-нибудь. Прийти в себя после нашей встречи было не легче, чем прийти в себя после длившегося две недели тяжелого гриппа. Я чувствовала слабость, беспомощность, усталость, и к тому же еще слышала, как внутри меня кричит леди де Грей: «Я предупреждала! Я предупреждала!»

Может, она меня и предупреждала, и может даже, надо было ее послушать, но я снова начинала чувствовать несправедливость. Я ни в чем не была виновата. Я – в смысле, Катрин – всего лишь написала кому-то несколько горячих записочек, и, насколько я знаю себя, я – она – написала их, чтобы привлечь его внимание. Ведь ее, наверное, влекло к нему так же, как меня… При этой мысли я почувствовала ее отклик. О, она очень, очень любила его. Хуже того, и я его любила. Я отлично знала, что, если он опять войдет в комнату, я раскрою ему свои объятия.

– И ненавижу тоже, – прошептала я, потому что разве можно было не ненавидеть человека, который готов был разрушить жизнь женщины, разведясь с ней, только за то, что у него не получается?

Слова Норы звучали в моей голове. «Любовь. Ненависть. Это одно и то же».

– Я ненавижу и люблю его, – произнесла я вслух, и тут же почувствовала, как Катрин соглашается со мной. Нора говорила: «Настоящая ненависть – другая сторона той же монеты, что и любовь. Ненависть, как любовь, длится в течение веков». Наконец-то я поняла, что она имела в виду, но, черт побери, лучше бы я этого никогда не понимала.

11

Я, должно быть, уснула. Проснувшись, я почувствовала, что плакала. Плакала о том, что потеряла его и что он не вернется ко мне никогда. Ах, почему я не вышла замуж за прекрасного Стивена, с которым мне было так спокойно?